Смертельная белизна
Шрифт:
Она не договорила – видимо, боясь показаться немилосердной. У Робин промелькнула мысль – быть может, ошибочная: не намекает ли Иззи на то, что тюрьма – не лучшее место для столь утонченного молодого человека, как ее сводный брат. Что и говорить, лишение свободы – испытание не для слабонервных, подумала Робин, но чего хотеть, если ты сел за руль под наркотой и насмерть сбил молодую женщину, к тому же мать?
– Разве он не работает в арт-галерее? – уточнила Робин.
– От Драммонда его попросили в связи с каким-то скандалом, – вздохнула Иззи. – Папа для того и пристраивает его к нам, чтобы держать на коротком поводке.
Государственные
– А в галерее-то он что учудил?
Робин немало удивилась, когда подавленность Иззи вдруг сменилась весельем.
– Ох, боже мой, извини, нехорошо, конечно, смеяться. Он перепихнулся на унитазе с какой-то девицей, тоже арт-консультантом, – с трудом сдерживая хохот, поведала Иззи. – Понятно, что веселого тут мало… но Рафф, на минуточку, только что освободился, он хорош собой, да и вообще, у него никогда не было проблемы замутить с любой, которая ему приглянулась. Его стильно приодели, усадили рядом с симпатичной блондинкой, вчерашней студенточкой… чем только люди думали? Но галериста, как ты понимаешь, ждал пренеприятнейший сюрприз. Услышав своими ушами, как эти двое туда-сюда, он сделал Раффу последнее предупреждение. А братец с той девочкой потом решили повторить эту акробатику; папа тогда жутко психанул и теперь считает, что Раффу самое место – здесь, в ссылке.
Эта история отнюдь не позабавила Робин, но Иззи, погруженная в собственные размышления, будто ничего не замечала.
– Кто знает, что выйдет из этого союза, – я имею в виду папу и Раффа, – сказала с долей надежды Иззи, взглянув на часы. – Ой, лучше я займусь звонками. – Со вздохом она поставила на стол свой кофе, но стоило ей дотянуться до телефона, как она застыла, а ладонь замерла на трубке: из коридора доносился мужской голос.
– Это он! Уинн!
– Мой выход, – сказала Робин, подхватывая коробку с макулатурой.
– Ни пуха! – шепнула Иззи.
Выйдя в коридор, Робин увидела Уинна: стоя в дверях своего кабинета, он, судя по всему, разговаривал с Аамиром, который оставался внутри. В руках Уинн держал папку с оранжевой надписью «Равные правила игры». Заслышав шаги Робин, он обернулся.
– Ну здравствуйте, – протянул он кардиффским напевным говором, выйдя в коридор.
Взгляд Уинна, соскальзывая с шеи Робин на грудь, тут же взбегал к ее губам и глазам. Робин раскусила его по одной только этой повадке. Кочуя по офисам, она достаточно навидалась таких мужчин: под их взглядом хотелось провалиться сквозь землю, они не упускали возможности прихватить тебя за ягодицу, протискиваясь бочком в ограниченном пространстве или пристраиваясь за тобой в дверном проеме, они нависали над твоим плечом, якобы всматриваясь в монитор, и отпускали развязные комплименты твоей одежде, а после работы, за стойкой бара, – уже и твоей фигуре. «Шутка!» – выпаливали они, если встречали возмущение, а если ты успевала накатать на них пару жалоб, так и вовсе проявляли агрессию.
– И где же ваше рабочее место? – осведомился Герайнт вкрадчивым голосом.
– Я на стажировке у дяди Джаспера, – ответила Робин, улыбаясь во весь рот.
– У дяди Джаспера?
– Да, у Джаспера Чизла. – Робин произнесла фамилию так, как было принято в этом благородном семействе. – Он мой крестный. Меня зовут
Ладонь Уинна оказалась влажной, да и вообще всем своим видом он походил на какое-то земноводное. На геккона он не тянул, но на лягушонка с выпяченным брюхом и тонкими конечностями – вполне; его редеющие волосы отливали жирным блеском.
– Каким ветром вас занесло в крестницы Джаспера?
– Вообразите, дядя Джаспер и папа – старые друзья. – Робин держала наготове свою легенду.
– С армейских времен?
– Со времен управления земельными ресурсами, – поправила Робин, придерживаясь заранее подготовленной фабулы.
– Ну да, – буркнул Герайнт и добавил: – Волосы у вас красивые. Натуральные?
– Конечно, – ответила Робин.
Его глаза вновь скользнули по ее телу. Робин выдавливала из себя улыбку. В конце концов, от беспрестанного хихиканья у нее заныли щеки, поэтому, пообещав Уинну, что непременно обратится к нему за помощью, Робин зашагала по коридору. Спиной она ощущала взгляд Герайнта до тех пор, пока не скрылась из виду.
Робин не сомневалась – как в свое время Страйк, раскусивший сутяжнические замашки Джимми Найта, – что сейчас раздобыла ценные сведения о слабостях Уинна. Опыт подсказывал, что такие мужчины, как Герайнт, – вот ведь удивительно – мнят, будто фонтан намеков сексуального свойства всегда будет оценен по достоинству и даже найдет отклик. За время своей недолгой секретарской карьеры Робин научилась отшивать и обходить стороной этих типов, каждый из которых мог счесть простую вежливость похотливой доступностью, а в неопытности и молодости видел непреодолимый соблазн.
Как далеко, допытывался у нее внутренний голос, готова она зайти в поисках компромата на Уинна? Блуждая по бесконечным коридорам с надуманной целью доставки документов, Робин воображала, как в отсутствие путающегося под ногами Аамира она заходит в приемную Уинна, склоняется над его столом – грудь на уровне глаз – и кокетливо посмеивается его скабрезным шуточкам.
Затем картина в ее воображении резко изменилась: на нее крупным планом надвигалось потное лицо Уинна с разинутым безгубым ртом; Робин чувствовала, как он стискивает своими клешнями ее запястья, пригвождая их к бедрам, и ощущала на себе его брюхо, вдавливающее ее в картотечный шкаф…
Нескончаемый зеленый ковер и стулья, арки из темного дерева и квадратные таблички – все будто размылось и сморщилось, когда выдуманный натиск Уинна обернулся панической атакой. Она ворвалась в оказавшуюся перед ней дверь, словно могла чисто механически справиться с приступом…
Дыши. Дыши. Дыши.
– Для первого раза впечатлений многовато, верно? – раздались мягкие слова немолодого, судя по голосу, мужчины.
– Да-да. – Робин смутно осознавала, что именно произнесла вслух. Дыши.
– Пройдет ведь? – И добавил: – Вы в порядке, голубушка?
– Астма, – объяснила Робин.
Это была ее стандартная отговорка. Под таким предлогом она могла остановиться, сделать глубокий вдох и вновь обрести почву под ногами в реальном мире.
– Ингалятор у вас есть? – обеспокоенно спросил пожилой распорядитель.
На нем был сюртук с манишкой, белый галстук-бабочка и роскошный нагрудный знак отличия. В ауре его внезапного великолепия у Робин промелькнула мысль о белом кролике, выскакивающем из шляпы фокусника посреди этого безумия.