Смертельная измена
Шрифт:
И Альбина стала молиться о том, чтобы ее мучения в этом мире наконец закончились.
Пока она еще могла ходить, то спала наверху в своей спальне, единственной комнате, в которой было небольшое окно на запад, откуда открывался вид на площадь. Теперь даже этого у нее не осталось. Стефано разобрал кровать, которую она на протяжении тридцати двух лет делила с Адольфо, и перенес ее вниз, в гостиную, чтобы Альбина могла добраться до ванны, не спускаясь по лестнице.
Она уже полтора года не видела пьяццу и только слушала музыку, когда люди три вечера подряд танцевали на Festa della Lumaca. [33] И великолепный фейерверк
33
Праздник улиток (ит.).
Тоска по сыну разрывала ей сердце. Ей хотелось попрощаться с ним и сказать ему, что она его любит. Она всегда любила его. Каждую секунду своей жизни. У нее оставалось очень мало времени, а Стефано не отвечал.
«Боже, — думала Альбина, — почему ты оставил меня?»
Комедия «La raganella» была поставлена с подъемом, в ней была игра слов и огромное количество комичных ситуаций. Топо с трудом сдерживал смех, но при этом сохранял непроницаемое лицо игрока. Хотя у Вивианны Росси была лишь второстепенная роль, она очень ему понравилась. Если бы девушка на праздновании премьеры повела себя достаточно доступно, вполне могло статься, что он позволил бы себе написать о ней пару положительных фраз, что вообще-то было ему несвойственно.
Когда опустился занавес, он аплодировал сдержанно и абсолютно беззвучно, чуть шевеля руками и опустив их за кресло, стоящее впереди. Никто не должен был по его виду понять, что он думает о спектакле.
Следующие полчаса были самыми напряженными за весь вечер. Предстояло подождать, а это было то, чего Топо никогда не умел. Ему следовало держаться в стороне, пока артисты не снимут грим и не появятся на празднике, не смешиваться с толпой, вести себя сдержанно и ленивой походкой войти лишь тогда, когда гости уже выпьют по первому бокалу вина.
Топо вышел из театра и выпил corretto [34] в маленьком баре напротив.
Предстояла долгая ночь, и ему нужно было взбодриться.
Он перелистал ежедневную газету, съел три шарика марципана и ровно через сорок пять минут снова вошел в фойе театра. Лишь в этот момент он вспомнил о том, что надо включить мобильный телефон. На дисплее было пять неотвеченных вызовов. Все от его матери.
«Только не сейчас, мама, — подумал он. — Не сегодня вечером. Я занят».
34
Кофе с небольшой дозой крепкого алкогольного напитка ( ит.).
Немногие критики рисковали показываться на вечере в честь премьеры. Большинство из них избегали вести разговоры с артистами, чтобы не быть обвиненными в кумовстве. И они отправлялись домой, чтобы написать статью немедленно и той же ночью отправить ее по электронной почте. Они были полубогами, которых, правда, видели в зале, но которые, как только опускался занавес, растворялись в воздухе.
Но не таким был Стефано Топо. Он насладился моментом, когда при появлении в театре на него устремилось множество глаз, а директор поприветствовал его и пригласил на бокал шампанского. Он улыбался, по-старомодному целовал дамам руки и поздравлял артистов коротко и сдержанно, одними и теми же словами. То, что исполнительница главной роли, Мария Сантини, сыгравшая просто великолепно, не обратила на него
У Стефано не было ни малейшего желания позволить испортить себе настроение из-за какой-то актрисы, которая, очевидно, вообще не имела представления о том, кто он такой, и он сосредоточил все свое внимание на не особенно талантливой, но очень молоденькой Вивианне Росси.
На следующее утро он проснулся из-за того, что Вивианна во сне вздыхала и обнимала его за шею, причем так, что он чуть не задохнулся. Он осторожно убрал ее руку и поднялся. Было без четверти десять.
В ванной он попил холодной, как лед, воды прямо из-под крана, надел купальный халат, провел щеткой по волосам и сел за компьютер.
Злость на эту надутую козу Марию Сантини все еще кипела в нем. «Раскопки в сундуке со старым хламом» — так озаглавил он свою статью, а ниже написал: «Курьезный летний спектакль в Театро Делла Пергола был представлен второразрядной комедией „La Raganella“». Его лицо расплылось в улыбке. Не только спектакль какого-то никому не известного автора, но прежде всего Марию Сантини он размажет, это ясно. И он уже заранее радовался тому, как любезно и предупредительно она будет приветствовать его при следующей подходящей возможности.
Зазвонил мобильный телефон. «Неизвестный номер» — высветилось на дисплее. Топо вздохнул и взял телефон. Это была Розита.
— Твоя мать умерла, Стефано, — сказала она без обиняков. — Надо, чтобы ты приехал как можно скорее. Я пока ничего никому не сообщала и оставлю все как есть до твоего приезда.
— Я постараюсь, — сказал он, — но раньше, чем после обеда, я туда не доберусь.
— Делай, что хочешь, — коротко ответила Розита. — Мне все равно, можешь приезжать хоть завтра. Тебе виднее. Я просто хотела сообщить тебе.
— Спасибо, Розита.
Стефано выключил телефон, и ему захотелось швырнуть его в стену. Как все не вовремя! В двенадцать часов он должен быть на радио и наговорить свою статью на пленку, а это нельзя передвинуть на более поздний срок. Проклятье! Времени и так было очень мало, а сейчас ко всем заботам прибавилась еще и мертвая мать.
Он попытался вытеснить из головы мысли о ней и продолжал писать: «Единственное, что нужно признать за театром, так это то, что техники действительно очень постарались. На сцене сверкали молнии, гремел гром, дождь бил в окна апартаментов, и очень хотелось, чтобы хляби небесные разверзлись и потоп поглотил все: и несуразный спектакль, и жалкую постановку, и бесцветного исполнителя главной роли Ренсо Мауро, и его бездарную партнершу Марию Сантини…»
Топо услышал себя по радио в пятнадцать часов по пути в Амбру. Он как раз съехал с автострады на дорогу к Вальдарно и, как всегда, с наслаждением слушал свой великолепно поставленный голос, свое прекрасное произношение и мелодичность речи, которую считал уникальной. Ни один голос не звучал так по-мужски грубовато и одновременно чувственно и нежно, как его собственный. Даже каждая помеха казалась ему музыкой.
Вивианну он разбудил через несколько минут после звонка Розиты и поскорее выпроводил из квартиры. Она была несколько смущена тем, что ее так быстро выставили, но ему было все равно, он не собирался снова видеться с ней. Его благодарность за ночь выразилась в паре незначительных, но любезных фраз в статье, которую он как раз сейчас слушал. Он невольно улыбнулся. «Чао, Вивианна! Может, мы еще когда-нибудь случайно встретимся. Хотя твое имя и эту ночь я забуду уже через неделю».