Смертельная Шпилька
Шрифт:
— Данный мотив мне кажется чрезвычайно маловероятным, — улыбнулся Вил, — лет тридцать пять назад — ещё могло произойти нечто подобное, но сейчас глава Букового клана, почтенный отец и дедушка по меньшей мере нескольких внуков и соблазнённая девица? Нет. Но взамен я готов предложить вам более приземлённые и скучные, но не менее действенные мотивы.
— Это какие же? — чародейка почувствовала скрытую насмешку в словах Вила, он явно считал, что все женщины в первую голову склонны рассматривать любовную версию, — кому мог помешать столь уважаемый и почтенный муж, чтобы устроить подобное?
— Как раз
— А ещё, — прищурилась Рика, — помните того важного, но скользкого как угорь, распорядителя?
— Вы о Максе Грае? — удивлённо выгнул бровь коррехидор.
— Да, о нём. Вдруг он творит за спиной его величества какие-то махинации? И маркиз Буна застукал его на горяченьком?
— Возможно, но куда менее вероятно, нежели мои предположения.
— Только потому, что они — ваши? — обиделась чародейка, — стремление занять желанную должность — достаточный мотив, а избежать тюрьмы — нет! Где тут логика?
— Логика в том, что я чуточку больше осведомлён о жизни и отношениях людей высшего общества, — завил четвёртый сын Дубового клана, — так сказать, обратная сторона «положение обязывает». Возможно, вы не знали или не задумывались, но в большей или меньшей степени воруют все слуги. Конечно, я ни коим образом не сбрасываю со счетов кристально честных людей, но, поверьте мне, их отнюдь не большинство. И, пока слуги воруют в отведённых им рамках, господ устраивает. Если они переходят рамки дозволенного, их попросту увольняют. И, когда знакомые начнут наводить о них справки, скажут всё, как есть, что сведёт на нет возможность устроиться не приличную должность. Представим, что Макс Грай повредился рассудком и принялся запускать руку в королевский карман. Что с ним будет, если он попадётся? Скандал в узком кругу и отставка. Королевский мажордом настолько легендарная личность, что не пройдёт и недели, как он окажется в Оккунарском замке к величайшему удовольствию моей матушки, да и пара-тройка других кланов станет предлагать ему солидное жалование за право с гордостью демонстрировать друзьям и знакомым мажордома, работавшего прежде в самом Кленовом дворце. У Грая нет никакого резона убивать маркиза Буну.
— Хорошо, — нехотя согласилась Эрика, — оставим мажордома на потом.
— Тогда пойдёмте к отцу. Как глава Совета кланов он должен быть в курсе наследования у Буна, да и по поводу их материального положения тоже сможет просветить нас.
Знакомые Рике покои Дубового клана, состоявшие из просторной гостиной, двух господских спален и каморок для слуг, оказались пусты. Только в гостиной сидели камердинер герцога и личная горничная матери Вила. Они оба, зевая, коротали ночь за картами. Рядом стоял поднос с кофейником и пустые чашки. При появлении младшего господина и его невесты они вскочили и попытались спрятать
— Где отец? — спросил Вил.
— Его светлость в покои Дубового клана не возвращались, — ответил камердинер, мужчина средних лет, приехавший вместе со своим господином из Оккунари, — и её светлость тоже, — на всякий случай добавил он, — мы выполняем приказ, не спим.
Слуги ещё раз почтительно поклонились, а Вил и Рика решили ещё раз посетить его величество Элиаса, где, как они полагали, и находился сэр Гевин. И догадка сия оказалась верной: отец Вила полулежал на диване с газетой в руках и откровенно клевал носом, что было немудрено, так как стрелки настенных часов подползали к полуночи.
— Как успехи? — мгновенно оживился глава Дубового клана, как только увидел сына и Рику, — только говорите потише, его величество спит.
— А ты почему не последовал его примеру? — спросил Вил, усаживаясь в кресло и наливая себе бокал вина.
— Наш венценосный родственник опасается продолжения покушения, — криво усмехнулся сэр Гевин, — и попросил меня, как главу Совета кланов и бывшего полковника, подежурить в его покоях до поимки настоящих виновников сегодняшних безобразий. Вот и приходится коротать время за чтением газеты. Никогда не читал Вечерний Кленфилд от корки до корки и не представлял, сколько всякой ерунды в нём пишут! Но давай перейдём к делу.
— Его величество может спать спокойно, — проговорил коррехидор, — главной целью убийцы была вовсе не леди Камирэ. Удар смертельной шпильки предназначался маркизу Буне.
— Дайнагону? — не поверил своим ушам отец Вила, — нонсенс! Пара сотен глаз видели, как госпожа Тиба напала на фаворитку короля, — от волнения сэр Гевина забыл назвать леди Камирэ «невестой», — а маркиз Буна получил удар совершенно случайно. Боюсь, сын мой, на этот раз вы с госпожой Эрикой двигаетесь в ложном направлении, и я несказанно рад, что наш венценосный кузен не слышит этой в высшей степени дурацкой версии. Убить дайнагона случайным ударом в глаз! Вы ни одному суду в мире не докажете этого.
Рике тоже хотелось пить, но правила артанского этикета запрещали женщинам наливать себе вино в присутствии мужчин. Чародейка вздохнула и принялась буравить взглядом Вила в надежде, что тот догадается предложить бокал вина и ей. И Вилохэд догадался. Утолив жажду, девушка подключилась к шедшему своим чередом обсуждению. Коррехидор в этот момент убеждал отца в верности их версии событий, рассказав о заколдованных конфетах и их следственном эксперименте. Сэр Гевин насуплено курил, но пока никаких возражений не высказывал.
— Таким образом, нападение на леди Камирэ являлось лишь отвлекающим маневром, долженствующим скрыть истинную жертву.
— Весьма убедительно, но неоднозначно, — проговорил герцог Окку, — ваша вера в собственную непогрешимость может стоить жизни и леди Камирэ, и его величеству, если вы ошибаетесь, а заговорщики предпримут новую попытку.
— Новую попытку? — раздался голос короля, и сам монарх появился на пороге спальни в ночном платье и шлёпанцах, — что, неужели была ещё одна попытка? А вы до сих пор ничего значимого не предприняли! Убийцы и заговорщики безнаказанно бродят по моему дворцу, а глава Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя коротает время за бокалом вина.