Смертельная тайна любви
Шрифт:
— Не вижу связи.
— Увидишь.
— Зря ты сюда пришел, — трактирщик, обманутый долгим молчанием, решил первым начать разговор.
— Ты мне угрожаешь? — кажется, в голосе Фреда снова прозвучала насмешка. Но я не знала этого точно, не видя выражения его лица. Пришлось поворачиваться в сторону говоривших. Любопытно. К тому же, зачем-то я действительно пришла сюда.
— Нет. Не вижу смысла. Просто твоих приятелей сегодня не будет, да и в ближайшие дни тоже. Такие убытки терплю. От магов одни неприятности.
— А они то здесь при чем? — Фред недоуменно поднял брови. Я нахмурилась, успев,
— Заходила вчера одна. Целительница, по-ихнему. Все выспрашивала о чем-то. Тирс что-то ляпнул дружку. Нет бы, помолчать пару минут, она и осерчала. А сегодня еще один магистр, — мужчина скривил губы — явился. И все выспрашивали о чем-то. Видно, что-то у них там не заладилось. Вот они и ищут на кого свалить.
Я легонько хмыкнула, заметив, что у нас схожие мысли. Только трактирщик обвинял во всем магов, а я простых людей. Забавно, даже очень. На душе стало как-то мерзко. Оказывается, все мы одинаковые: любим перекладывать вину на других. От таких мыслей я, забывшись, взяла кружку в руку и пригубила. Закашлялась, обратив на себя внимание соседей. Один взгляд оказался презрительным, другой просто рассерженным.
— Мне надо было остаться снаружи.
— Так что, маги хотели? — ответить мне Фред не пожелал, сосредоточившись на одном собеседнике.
— Да кто их разберет. По сторонам зыркнула и все.
Сбоку раздался звон посуды, а вслед за ним ругань. Одна из девушек уронила бутылку с вином к огромному неудовольствию клиента, который, судя по всему, уже успел за нее заплатить. Трактирщик поморщился и отправился утрясать, готовый разгореться скандал, махнув напоследок Фреду.
Мы не стали дожидаться разрешения конфликта (монеты за вино, если, конечно, это было оно — по вкусу не скажешь, Фред оставил на стойке). Судя по, налившимися кровью, глазам клиента, дело вполне могло закончиться дракой. Лично мне присутствовать при ней не хотелось. А трактирщик вряд ли мог добавить что-то еще к своему рассказу. Так что…
Мы с Фредом в молчании прошли несколько сот сиг. Потом я все-таки не выдержала и заговорила:
— Зачем ты это сказал?
— Что сказал? — в голосе снова звучала насмешка, до ужаса надоевшая мне за этот вечер.
— Сказал, что ты…, что я…, - я не могла точно вспомнить, какие именно слова меня так сильно раздосадовали — просто ты… — А, возможно, и не было никаких особенных слов, только холодно оценивающие взгляды, собственническая манера держать себя со мной, насмешка и пренебрежение, сквозившие в каждом слове. Я не могла выразить свои мысли словами, как-то объяснить, что я чувствую себя… дешевкой. Да, именно так. Впрочем, к чему слова? Фред все понял и так. Остается только добавить… — я тебя ненавижу, ненавижу…
Мое лицо пылало от гнева, а руки дрожали, когда я бросилась бежать по одной из маленьких улочек. Кажется, такие расставания входят в привычку. Я забыла о странной тени, о страхе, которые так недавно испытала. Теперь меня подогревал гнев, так что, остановиться и подумать, не было никакой возможности.
Темная мостовая, огромные особняки, мрачные деревья и никого вокруг… Я остановилась, прислонившись к фонарю и, пытаясь отдышаться. Думала, что услышу топот позади себя и снова начну убегать. Но вокруг
"Значит, я ему не нужна, не нужна…" — гнев, ненависть, боль вспыхнули с новой силой. И я снова бросилась бежать.
— Стой! Ты же только навредишь!
— Не мешай мне. Кто может помешать? Хватит того, что ты остановил меня в прошлый раз. Только не надо ухмыляться. Я просто был слишком увлечен и не заметил свидетеля. Подумаешь, разнообразил бы рацион.
— Глупец! Подожди два-три дня. Забудь о голоде. Мы так долго ждали. Неужели несколько дней что-то изменят? Они все будут в нашей власти. Или ты посмеешь ослушаться леди Марвель ради какой-то девчонки?
— Ты знаешь мои вкусы, да и она не узнает…
— Она знает все, — резко оборвали говорившего — что до вкусов, то тут таких девчонок полно, а нет, так найдешь эту. Никуда она не денется за два дня. Идем…
На этот раз ноги привели меня к морскому берегу. Дальше бежать было некуда. Ветер хлестал меня по мокрым щекам, приводя в чувство. Вокруг не было ни души, я могла не бояться, что придется применить магию, отваживая ненужных соседей.
"Духи, как же я здесь оказалась? Почему давлюсь слезами, вместо того чтобы быть счастливой, флиртовать, целоваться, чувствовать его руки на своих руках? Зачем он так поступил, зачем? — я вытирала лицо рукой, а из глаз капали новые слезинки…
Я не видела, как Фред подошел, не слышала шагов, но и не удивилась, когда теплые сильные руки заключили меня в объятия, а губы прошептали мне на ухо:
— Прости.
Я молчала, закрыв глаза, и, не двигаясь с места. Фред тоже не проронил больше ни слова. Нечего, наверное, было сказать…
Потом все-таки открыла глаза и сразу же почувствовала солоноватый привкус на губах. Что бы это ни было: морская вода, или слезы. Сделаем вид, будто во всем виновата стихия.
— За что ты извиняешься, Фред? Это твой мир со своими правилами и…, - мужская рука заставила меня умолкнуть на полуслове
— За то, что привел тебе туда, сделал вид, будто в том мире тебе самое место. К Джахалу странную атмосферу в Риане, предчувствия магов и их, безумные на первый взгляд, поступки, меня волнуешь только ты.
— А где мое место? — я усмехнулась — Знаешь, я ведь все равно, рано или поздно, окажусь там. Так к чему откладывать встречу?
— Маги не оказываются на самом дне. Разве ты не слышала слов Анри в день нашего поступления: "мы — будущие вершители судеб миллионов…".
— Он и сейчас… вершитель, — я поморщилась — а бумага с печатью Университета будет заброшена за ненадобностью глубоко в стол.
— Согласен, пример не удачный. Но есть еще магистр Дорин, те пять человек, которые поступили в Университет благодаря своим способностям, есть я…, - теперь я зажала Фреду рот ладонью.
— Знаю. Просто я никогда не думала, что жизни по эту и по ту стороны от университетских ворот так отличаются. И сейчас я тоже не хочу об этом думать. Сейчас есть только ты… и я. А все остальное не имеет значения…
А потом мы сидели, обнявшись, на песке, кутаясь в одну куртку. И ни ветер, ни холодный песок, ни брызги воды не имели значения.