Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
что делать завтра, как спасать Ари, как возвращать к жизни брата, и понимаю, что у меня совсем
нет идей. Это плохо. Идеи должны быть, иначе с места ничего не сдвинется.
Прихожу в спальню Хэрри. Помогаю ему сесть на край кровати и грузно выдыхаю,
оглядывая его потерянный вид, пустые глаза. Что с ним? Почему он молчит?
Нервно потираю пальцами подбородок и невольно сажусь перед братом на колени.
– Я никуда от тебя не денусь, можешь молчать. Если это нужно. –
замечаю, как дрогает его кадык и дергаю уголками губ. – Я рядом.
Прохожусь пальцами по его прилизанным волосам и медленно выхожу из комнаты. Дверь до
конца я не закрываю, оставляю щель, стараясь не вспоминать, как относительно недавно
вырвался за порог этой спальни, едва дыша, едва понимая, что происходит.
Встряхиваю головой и с силой стискиваю ладонями пылающие виски. Наплевать, да,
наплевать, что было, что случилось, что произошло. Хэрри дома.
Осталось вернуть домой Ари.
ГЛАВА 2. РИТУАЛ.
Я просыпаюсь от крика.
Подрываюсь, рассеянно оглядываюсь, пытаясь отыскать источник, но понимаю, что звуки
доносятся из соседней комнаты. Из комнаты Хэрри.
– Черт.
Темнота в глазах неприятно щиплет. Я резко смахиваю ее пальцами, надавливаю, так
сильно, как только могу, и встаю с постели. От жары простыня влажная, они прилипает ко мне,
а затем валится на пол с глухим шелестом.
Когда я врываюсь в спальню Хэйдана, он валяется на полу. Руками держится за лицо и спину
выгибает так рьяно, что морщится от боли. Я стремительно подношусь к брату и в его плечи
впиваюсь стальной хваткой, пытаясь унять ужас, подскочивший к глотке.
– Эй, Хэрри, что с тобой! – Наблюдаю за тем, как у брата по щекам скатываются едва
заметные мокрые полосы, и хриплю, – прекрати, эй, слышишь, это сон, Хэрри.
– Нет, нет.
– Ты в безопасности.
– Но она...
– Тише. – Хэйдан отбивается, но я обхватываю в замок его руки. – Хватит. Это сон. Я рядом,
слышишь? Ты дома, Хэйдан, ты, черт возьми, дома.
Брат всхлипывает, чем убивает меня окончательно, и я так крепко стискиваю зубы, что
судорога прокатывается по лицу. Он не должен быть слабым. Он должен взять себя в руки и
прекратить поддаваться эмоциям. Он жив. Он дома.
Что не так? Почему ему страшно?
– Эй! – Я решительно встряхиваю брата за плечи и вижу, как он распахивает глаза. В эту
самую секунду на меня глядит совсем другой человек, не мой брат, не Хэйдан Нортон, которому
всегда удавалось скрыть страх за улыбкой, скрыть панику за шуткой. Он вдруг в исступлении
застывает, хлопает мокрыми ресницами,
во рту и отворачиваюсь. Брат молчит, и тогда я выпускаю его запястья из оков, ударяюсь спиной
о корпус кровати, надавливаю пальцами на переносицу и грузно выдыхаю, покосившись в его
сторону.
– Это чертов сон, Хэрри. Тебе просто приснилась какая-то чушь.
Он продолжает пялиться на меня. Не двигается и не произносит ни звука.
Я внезапно думаю, что я слишком груб, не проявляю понимания и прочей чуши. И я
покачиваю головой, взмахнув пальцами в воздухе.
– Ну, давай, расскажи, что ты видел. И станет легче. – Брат не реагирует, а я опускаю руки и
вскидываю брови, ожидая хотя бы чего, хотя бы писка, но нет. В комнате висит все та же
удушливая тишина, и я нервно дергаю уголками губ. – У тебя есть время, Хэйдан, но не так
много, как ты думаешь. Ты должен... – запинаюсь, заметив, как кадык у брата робко дрогает и
нехотя поднимаюсь с пола, – ты должен помочь мне.
Мы смотрим друг на друга. Хэрри в тупой ночнушке, я со смятым лицом. Не так все красиво
и эпично, как могло бы показаться. Отнюдь мы похожи на двух идиотов, а не на парней, сражающихся с чем-то посложнее бессонницы.
– Ты напугал меня, я испугался, что ты..., что опять... – Не заканчиваю, вижу в глазах брата
лишь отчужденность, пустоту и отмахиваюсь. Хэрри где-то далеко. Он не здесь. На меня вдруг
снисходит странное озарение, что я бы не отказался от его шуток.
Я всегда говорил, что шутки его ни к чему, и что момент слишком серьезный, чтобы
веселиться или чушь нести. Но, возможно, именно в такие моменты – в такие моменты, как
этот – и нужны слова невпопад, бессмысленные заметки.
– Я в комнате, если что.
Сомневаюсь, что он слышит. Я выхожу из его спальни, шаркая ногами, плетусь, тихо
выдыхая воздух, но затем внезапно останавливаюсь на пороге и облокачиваюсь о дверной косяк
руками. Мне нужно пройтись, выбраться отсюда, нужно проветрить мозги, наконец, понять, что
происходит и что делать. Я не могу без плана. Я не могу рисковать просто так или наоборот
бездействовать. Я должен что-то делать, иначе сойду с ума.
Отталкиваюсь от стены, киваю сам себе, будто ненормальный, и бреду к выходу.
Уже на улице я понимаю, что начинает светать. Возможно, сейчас около пяти утра, я
никогда не бродил по Астерии в такое время. Мне хочется поговорить. Впервые, мне в это раннее