Смертельно прекрасна

Дьюал Эшли

– Ты ждал меня так долго, Хозяин, – покорным голосом отрезает тетя Норин и вновь в кроваво-красные глаза Дьявола глядит, – я уйду с тобой, если ты позволишь ей выжить.

Нет, нет! По груди словно ударяют кувалдой, и я пытаюсь встать, но не могу сойти с места, ощутив себя на редкость ненужной, беспомощной, слабой. Пусть убьет меня. Меня, а не моих близких. Это неправильно, так не должно быть случиться! А в рубиновых глазах Люцифера вспыхивают искры. Он задумчиво наклоняет голову и испепеляет фарфоровую кожу тетушки животным взглядом. Прокатывается по ней пальцами и молчит,

обдумывая соблазнительное предложение, которое вполне имеет смысл для чудовища, томящегося по душе Норин Монфор уже много лет.

– Ты привела домой оборотня, – деловым тоном напоминает он, – ты предала меня.

– Он ничего не значит.

– Ты врешь.

– Я разучилась чувствовать, – сухо отрезает тетя, вздернув подбородок.

– И поэтому пытаешься спасти дочь сестры, – скалится Люцифер, – трудно обмануть воплощение Лжи. Я есть Ложь. Ты не сможешь провести меня, дорогая Норин.

– Я согласна уйти, и ты знаешь об этом.

Повисает тишина, лишь посвистывает теплый ветер, и я сжимаю в кулаки пальцы, не зная, что делать, но отчетливо понимая, что не позволю тетушке пострадать.

– Ты сильнее, чем думаешь, – неожиданно проносится тихий и знакомый голос.

Я застываю. Ребята, как и Джейсон, наблюдают за Люцифером , словно и не слышали призрачное эхо. К ошусь в сторону и вдруг замечаю Ноа Морта. Внутри что-то вспыхивает и переворачивается, и я вытягиваю шею, понимая, что никто кроме меня не видит его ! Это немыслимо, невероятно. Смерть стоит в углу комнаты, сжимает перед собой руки. Глаза у него удивительного шоколадного оттенка , который успокаивает меня и придает сил.

«Это ты спас меня», – вдруг думаю я, и Ноа медленно кивает.

Конечно! Я не просто так вернулась с того света , я не смогла бы. Он не позволил мне умереть. Н о почему? Ведь Ноа нарушил баланс, нарушил правила, которые сам написал.

– Ты моя дочь, – отрезает Морт и делает шаг вперед. Его осунувшееся лицо кажется мне на удивление родным и знакомым, и я вдруг верю в него и в себя , – помни об этом.

«Помнить о том, что я – исключение», – вдруг проносится в моей голове и внезапно от придавленных к столу рук исходит невероятное тепло. Я недоуменно морщусь, а волна не останавливается, бежит вперед, захватывая деревянное покрытие, тарелки, коробку из-под пиццы. В мгновение ока стол потрескивает и теряет истинный цвет, покрывшись едва заметными, тонкими нитями, затем на глазах гниет коробка, пицца покрывается плесенью.

Дьявол синхронно с Норин переводит на меня озадаченный взгляд, а я застываю.

– Ари…, – хрипит тетя Норин, пошатывается назад, а на лице Люцифера появляется незнакомое мне выражение, излучающее ошеломление и растерянность. Сам Дьявол так и смотрит на мои ладони, сверкая ядовито-красными глазами, а затем принуждение исчезает и теряет силу, и все, кто находится за столом, отскакивают в стороны.

Я же продолжаю сидеть на скрипящем стуле. Наблюдаю, как предметы в радиусе от меня стареют, сморщиваются и превращаются в искореженный мусор, и ухмыляюсь.

Третий дар.

– Нет, – рычит Люцифер, подается вперед и вскидывает руку, намереваясь завершить начатое ,

но я поднимаю ладонь, и он застывает, как и тень, направленная в мою сторону.

Я медленно встаю на ноги и прожигаю незваного гостя разъяренным взглядом ; он не должен был приходить. Он не должен был вынуждать нас выбирать, бояться и терзаться в сомнениях. Он должен уйти. Чувствую, как сила во мне трансформируется в черную тень, точно такую же, что и направленная на меня. Она выкатывается из-под моих ног и тянется к Дьяволу, по пути столкнувшись с аналогичной защитой, и я свирепо выдыхаю:

– Убирайтесь из моего дома.

Люцифер скалит белоснежные зубы.

– Мало сил, моя дорогая Ариадна , но потенциал огромный. – Он шипит, словно змея, и ко мне приближается, оттолкнув черную завесу. А я ощущаю, как ладони вспыхивают, и пытаюсь направить барьер вперед, но ничего не могу поделать.

По сравнению с ним, я действительно слишком слабая. Мне нужно больше сил.

– Глупая, – выплевывает Дьявол, – как и все люди, ты думаешь, что можешь все , но у людей никогда не было власти ни над жизнью и ни над смертью. – Его голос громыхает на весь дом, и в ту же минуту тетушки и ребята отлетают от сильнейшей, невидимой волны.

П родолжаю ровно стоять и чувствую, как от звенящего в голове напряжения из носа скатывается толстая кровавая полоса, но я не должна сдаваться. Не должна отпускать тень и ломать барьер. Я должна сопротивляться из последних сил.

– Убирайтесь, – сиплым голосом взвываю я, – убирайтесь вон!

– Я никуда не уйду, Ариадна, - шипит Дьявол, делая шаг вперед, а за его ступнями ко мне тянется и черная материя, – или ты уйдешь со мной.

– Нет.

– Ты так устала сопротивляться, так устала бороться, дорогая. Просто отпусти это.

– Не могу, нет!

– Сколько можно сражаться. И ради чего? – Его красные глаза сверкают пламенем, и он придвигается еще ближе, маня за собой весь мрак, что теплится в комнате. Я чувствую, как подрагивают колени, сводит желудок, но стою, стою… – Родные тебя боятся, а друзья тебе завидуют. Люди тебя не понимают. И ты чужая, такая одинокая.

– Хватит, замолчи!

– Бедная, Ари, - науськивает Люцифер, вглядываясь в мои глаза открытым, ласковым взглядом, который не укутывает, а душит, забирает последние силы, - совсем одна.

– Нет, не одна, – внезапно восклицает знакомый голос, и меня за руку хватает Хэрри.

Я оторопело гляжу на него, намереваясь отстраниться, но он так крепко стискивает в своих пальцах мою ладонь, что я застываю от недоумения. Парень придвигается ближе, но моя тень уже добралась до него. Уже карабкается по его ногам!

– Что ты делаешь, – теряя контроль, бормочу я, – что ты творишь, отойди, Хэрри…

– Сожми ладонь покрепче. Мы сильнее вместе, слышишь?

Я недоуменно округляю глаза, а когда вновь смотрю на Люцифера, то понимаю, что моя тень придвигается к нему на несколько сантиметров. Хэйдан Нортон отдает мне свои жизненные силы, а я проглатываю их ложками и направляю на Дьявола, намереваясь того изгнать как можно дальше, намереваясь вычеркнуть его из наших жизней.