Смертельно влюбленный

Браун Сандра

Звуки телевизионного шоу приглушили шаги Диего по витой лестнице. На втором этаже спальни располагались по обе стороны коридора. Диего не составило труда обнаружить ту, что принадлежала хозяину дома.

Серый костюм в мелкую полоску, в котором Уоллес ходил сегодня в банк, висел на подлокотнике одного из кресел. Ботинки красовались посреди комнаты, а галстук лежал в ногах кровати.

Диего отлично спрятался в большом стенном шкафу. Прошло часа полтора, прежде чем Уоллес поднялся к себе.

Сидя в шкафу, Диего слушал писк кнопок на пульте системы безопасности, которую

Уоллес включал на ночь. Это, конечно, создавало определенные проблемы, так как означало, что Диего не сможет выбраться из дома, не потревожив сигнализацию. Но он решил не волноваться по этому поводу, пока не придет время. Прежде всего надо было подумать о том, как справиться с мужчиной, который весил в два раза больше его.

Уоллес сам помог ему. Едва войдя в спальню, он направился в примыкавший к ней санузел, и пока тот возился с брюками, Диего подошел к нему сзади и дернул голову назад, положив ладонь на лоб, а затем приставил к горлу банкира лезвие бритвы. Уоллес вскрикнул, но не столько от страха, сколько от изумления. Затем он рефлекторно протянул назад обе руки и попытался обернуться, чтобы отстранить нападавшего. Моча залила при этом стену за комодом.

А Диего сделал надрез на руке Уоллеса, дабы показать ему, что разговор будет серьезным.

— Будешь сопротивляться — перережу горло.

Уоллес прекратил борьбу. Тяжело дыша, он спросил:

— Кто ты? Что тебе надо? Деньги? Кредитные карты? Возьми их. Я не видел твоего лица и не смогу тебя опознать. Так что просто возьми, что тебе нужно, и уходи.

— Мне нужна твоя сучка.

— Что?

— Твоя сучка. Тори.

Уоллес был явно обескуражен этим заявлением. Диего почти чувствовал, как бегут мысли в голове банкира, которую он крепко прижимал к своей груди.

— Она… ее здесь нет.

— Это я знаю, придурок. Но почему, как ты думаешь, я держу бритву у твоего горла? Я хочу, чтобы ты сказал, где она.

— Зачем она тебе?

Рука Диего дернулась почти незаметно, и бритва срезала тонкий слой кожи со щеки Уоллеса.

— О господи!

— О, прошу прощения. Очень больно?

Он уперся коленом в спину Уоллеса, заставляя его прогнуться, но тело толстяка не очень-то поддавалось, и держать его становилось все тяжелее и тяжелее.

— На колени!

— Но зачем? Я сотрудничаю с тобой. Не пытаюсь сопротивляться.

— На колени, — снова прошипел Диего сквозь зубы.

Уоллес повиновался. Такой угол нравился Диего больше. Он открывал массу возможностей. И еще это была поза просителя, которая работала на Диего.

— Скажи мне, где искать Тори.

— Я не знаю. Я не видел ее сегодня и даже не разговаривал с ней.

Диего взмахнул бритвой, и нижняя часть мочки уха Уоллеса упала ему на плечо.

— В следующий раз отрежу все ухо. И Тори больше не захочет тебя, ты, старый бурдюк. И ни одна другая шлюха тоже, потому что ты станешь полным уродом. Так где Тори?

Трюк с ухом обычно работал безотказно. После этого Диего рассказывачи то, что он хотел узнать, и он в благодарность прекращал мучения жертвы, быстрым взмахом перерезая ей горло. Только один мужчина продержался до тех

пор, пока не были отрезаны оба уха и нос. Но он был крепким сукиным сыном.

Диего надеялся, что с банкиром не придется возиться так долго. Ему не нравилось находиться в доме. До Диего вдруг дошло, что Уоллес вполне мог успеть нажать на какую-нибудь беззвучную сигнализацию, что-то типа тревожной кнопки, сообщающей полиции, что в дом проник злоумышленник. Но он отмел эту мысль. Но Диего не прожил бы долго, если бы был склонен проявлять беспечность.

И теперь, через пять минут этой вот пляски с бубном, он приготовился покончить с Уоллесом и сказать «до свидания» Бухгалтеру.

— Еще один раз. Последний. Даю тебе последний шанс. Потому что такой вот я добрый парень. Где Тори?

— Клянусь, что не знаю, — произнес Уоллес. — Сегодня рано утром я получил от нее короткое сообщение о том, что ей надо срочно покинуть город.

— И куда она отправилась?

— Про это ничего не сказала.

— Где твой телефон?

— Я оставил его в офисе.

Считаешь меня идиотом! — Крик Диего эхом отразился от мраморных стен ванной. Взмах бритвы — и Уоллес лишился половины другого уха.

Банкир словно подавился воздухом, который вдыхал, но на этот раз не вскрикнул.

— Я бросил телефон в кресло, когда вошел в спальню, прежде чем пойти в туалет, — сказал он. — Пойди посмотри, если не веришь.

— Я вижу, что ты пытаешься мне нос натянуть!

— Вовсе нет. Клянусь!

— Ты хочешь, чтоб я пошел посмотреть, в спальне ли твой телефон. Отлично! Но сначала мне придется тебя убить, потому что я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать, или пока не будешь мертв, — он подождал, пока до Уоллеса дойдет смысл сказанного. — Мне-то, в общем, все равно, а ты сам решай.

— Я думаю, что ты убьешь меня в любом случае.

— Скажи мне, где Тори.

— Я не знаю.

— Где она?

— Если бы знал, был бы вместе с ней. Я не знаю. Но если бы и знал, все равно бы тебе не сказал.

— Говори, где она, или умрешь в следующие пять секунд!

— Ни хрена я тебе не скажу. Я люблю ее.

Диего двигался быстро и бесшумно, как змея. Но он не перерезал Уоллесу горло. Вместо этого он приложил его башкой об унитаз. Тело толстяка тяжело шлепнулось на мраморный пол, а лоб оставил на краю унитаза причудливый кровавый узор.

Диего взял полотенце с монограммой и вытер лезвие бритвы, затем сложил ее, засунул в карман и вышел из ванной. Сотовый лежал именно там, где сказал Уоллес. Со своего наблюдательного пункта Диего пропустил момент, когда банкир бросил его в кресло, прежде чем пойти облегчиться.

Диего быстро спустился вниз. Стараясь, чтобы его не заметили в окнах, выходящих на фасад дома, он отправился в кухню, через которую вошел в дом. Там горела всего одна лампа над плитой. Поднеся к лампе сотовый Уоллеса, он открыл раздел с сообщениями. Тори. Восемь сорок семь. Она писала, что надо срочно уехать из города, но не сообщала, куда. Затем Диего посмотрел список звонков. Куча исходящих на номер Тори, и ни одного от нее. Толстяк говорил ему правду.