Смертельное лекарство
Шрифт:
— Подружка может идти, кофе попьете в другой раз, — скомандовал вошедший. — А ты покажи кабинет, сейф, и потом у нас будут к тебе вопросы. Проедешь с нами в отделение, составим протокол. — Лидочка послушно кивала. Я поспешно набросила пальто и покинула приемную.
Когда я проходила мимо вахтерши, та окликнула меня:
— Слышь, а вы молодцы! Здорово взялись за спекулянтов! Только ты зашла, как тут же еще двое из милиции. Давайте, выведите их на чистую воду!
ГЛАВА 4
Заблудившаяся цистерна
Дома я вынула бумажки,
Значит, «Файл» торговал отнюдь не вычислительной техникой, а соляной кислотой? Но что тут такого криминального? Как это может быть связано с убийством Вязьмикина? Что можно получить из соляной кислоты?
На все эти вопросы ответов у меня не было, и я занялась второй бумажкой. Она была наспех оторвана от листа писчей бумаги. Вверху был написан адрес: «Маркса, 9. Заходить с переулка». Где, в каком городе находилась улица Маркса, не было написано. Зато ниже помещалась схема, по которой приезжий человек — как видно, не знакомый с городом, должен был найти искомую улицу. Путь шел от железнодорожного вокзала через парк, затем через площадь к какой-то волнистой линии. За ней и располагалась искомая улица. Я долго разглядывала бумажку, пытаясь найти какое-то указание на то, где искать эту улицу. Видно, тот, для кого адрес предназначался, название города знал и писать его не имело смысла. Мне было крайне досадно. В моих руках находились две ниточки, но распутать клубок я не могла. Мне срочно была нужна чья-то консультация. И тут меня осенило, кто мне может помочь. Конечно же, Илья!
Илья был журналистом нашей газеты. Вообще-то он писал о политике, что меня совершенно не интересовало, но время от времени выдавал статьи о темных делишках наших местных воротил. После одной из них на него в подъезде напали какие-то подонки, сильно избили, он долго лежал в больнице, но свое опасное занятие не прекратил. Мне было известно, что Илья собирает картотеку на всех сильных мира сего в нашем крае. Я уже несколько раз прибегала к его помощи, и всегда он давал дельный совет. В свою очередь, натыкаясь на что-то интересное в криминальном мире, я по мере возможности делилась с ним информацией.
Сказано — сделано. Я набрала телефон редакции и кратко сообщила Илье, что он мне срочно нужен. Вскоре он появился — как всегда, взъерошенный, будто только проснулся. Он внимательно оглядел мои находки и заявил, что сразу ничего сказать не может, нужно подумать, свериться с картотекой. Мы условились встретиться вечером.
До вечера делать больше было нечего, и я решила заняться хозяйством. Но тут услышала тихий стук в стену. За стеной жила Ольга Павловна, занимавшая соседнюю двухкомнатную квартиру. Жила одна, в прошлом году похоронив мужа. У Ольги Павловны пошаливало сердце, и у нас с ней было условлено, что, когда станет совсем невтерпеж, так что и встать
Я поспешно отыскала ключ и вошла в тесно заставленную мебелью квартиру Ольги Павловны. Соседка лежала на кровати. Она уже не могла пошевелить рукой, да и губы плохо слушались.
Но я и так знала, что надо делать. Открыв тумбочку, я вместо привычного нитроглицерина увидела флакончик с незнакомой яркой этикеткой. Я нерешительно открыла его. Там лежала единственная, последняя таблетка. Заметив слабый жест Ольги Павловны, я налила воды и дала ей лекарство, после чего поспешила к себе — вызывать «Скорую».
Минут через двадцать на щеки соседки вернулся слабый румянец, она глубоко вздохнула и сказала:
— Спасибо, Танечка. Я уж думала — все, конец.
— Вы лежите, лежите. Сейчас «Скорая» приедет, укол сделают…
— Да что толку от их уколов! Они мне мало помогают. Вот это снадобье — другое дело.
— А что это такое? Никогда раньше у вас не видела.
— Новое лекарство врач прописала. Американское. Там в бумажке написано: «Поддерживает деятельность сердечной мышцы и восстанавливает кровообращение». И правда, очень помогает. Приму одну таблетку — и потом дня два здоровой себя чувствую. Один только недостаток у этого лекарства.
— Какой же, Ольга Павловна?
— Дорогое очень! Восемьдесят три тысячи такой пузырек, представляешь? А пенсию — сама знаешь, как выдают. Там еще что-нибудь осталось?
— Нет, я вам последнюю дала.
— Вот как… Что ж, придется возвращаться к нитроглицерину. Не знаю только, поможет ли…
— Не знаю как нитроглицерин, а я помочь могу, — сказала я, вспомнив о полученном от Кати авансе. — Вот тут у меня есть немного…
— Ой, Танечка, огромное тебе спасибо! Только когда же я тебе верну?
— Вот получите пенсию сразу за три месяца и вернете.
— Ну да — ведь президент обещал к лету расплатиться! Значит, деньги будут.
Соседка оставалась преданной сторонницей Ельцина. Ее преданность не поколебала даже невыданная пенсия.
Раздался звонок в дверь — приехала «Скорая». Я впустила врачей и отправилась к себе. Моя помощь пока не требовалась.
Илья, как и обещал, приехал вечером. Разложив на столе мои находки, он еще сильнее взъерошил волосы и заявил:
— Интересная штука получается с этой накладной! Пришлось мне из-за нее побегать, но зато и надыбал я кое-что весьма интересное.
— Ну и что же? Из этой кислоты делали взрывчатку? Или травили ею конкурентов?
— Может, и травили, но не конкурентов, а простых обывателей, вроде нас с тобой.
— Как это?
— Видишь ли, в Запорожье действительно существует комбинат, означенный в накладной. Только соляную кислоту он не выпускает. А выпускает он в основном пищевой спирт. Очень дешевый. Спирт был в этой цистерне, понимаешь? Мне удалось выяснить, что существует целая отработанная технология производства «левой» водки. С Украины гонят цистерны со спиртом якобы в Закавказье. Но до Грузии или Армении цистерны не доходят. Где-нибудь в Тихорецкой или в Ростове их отцепляют и тихонечко переправляют куда надо.