Смертельное солнце

Уотт-Эванс Лоуренс

А еще труднее – проигнорировать человека с оружием в руках. Надеюсь, что мне не придется прибегать к таким мерам. Пока все шло гладко, но рано или поздно кто-нибудь поймет, что я блефую, и обратится в полицию.

Я не могу выстрелить в безоружного человека. У меня даже по отношению к роботам возникают сомнения. Правда, все зависит от того, в какой мере они обладают сознанием и стремлением выжить. Я выстрелила в робота-наблюдателя, не обладающего сенсорным восприятием и даже не являющегося живым существом.

По крайней мере, это можно сказать о

большинстве из них. И я, безусловно, надеюсь, что уничтоженный мною робот входит в этот разряд.

Он довольно спокойно отнесся к моим угрозам.

Я смогла бы убить машину, но вряд ли человека, так что мои угрозы – чистый блеф.

Но людям из “Ипси” совершенно не нужно знать об этом, а дуло пистолета выглядит более устрашающе, если оно направлено на вас, а не тогда, когда о нем просто идет речь по компыотеРУ. ”Ипси”, как это и должно быть, размещался около ворот, откуда им легче отправлять своих людей и машины, и где шахтеры, приезжавшие в Город, могли бы по ходу оставлять им образцы пород и сообщать новости или оказывать другие услуги, интересовавшие “Ипси”, конечно, за определенную плату.

Я не была там уже несколько лет, а мой офис мне порядком надоел, так что для разнообразия будет приятно заглянуть в “Институт”. Кроме того, всегда быстрее спросить кого-нибудь, кто знает ответ, чем додумываться до него самой. То есть быстрее в том случае, если тебе охотно сообщают этот ответ. А я как раз и собиралась заставить людей из “Ипси” сделать это.

Вот тут-то и пригодится мне Сони-Рэмингтон.

Я вызвала такси, и когда оно прибыло, сказала, чтобы меня отвезли в “Ипси”.

Глава 13

Вагончик в розовую полоску, переполненный подвыпившими шахтерами, направлялся к воротам, ведущим на шахты. Несколько людей и роботов предусмотрительно прицепились к нему сбоку. Какая-то женщина, ухватившаяся за задний поручень, помахала мне, и я махнула в ответ, но не узнала ее. Возможно, мы встречались у Луи или еще там, в Трэпе, в лучшие времена, но я не помнила ее лица, да меня это ничуть и не волновало.

Я посмотрела вверх, ища робота-наблюдателя, но затем вспомнила, что уничтожила его. Мне все еще было не по себе, но умирать из-за этого я не собиралась. Думаю, что еще раза два-три машинально взгляну вверх, но вскоре навсегда забуду о случившемся.

Такси вернуло мою карточку после едва заметной паузы, намекая на чаевые. Видимо он не проверил мой счет, иначе понял бы, почему я не собираюсь их давать. У меня на счете цифры со знаком минус. Я жила уже в кредит, не имея возможности расплатиться за все.

В моем распоряжении было, приблизительно, до того как мой банк спохватится и прекратит выплаты по счету, а может быть, еще меньше, если я куплю что-нибудь настолько дорогое, что привлечет внимание. Я положила карточку в карман и посмотрела па “Ипси”.

Это место знало лучшие дни. Вероятно, и худшие, но я в этом не уверена. Сколько я помню, Институт был всегда таким. Он не изменился со времен моего первого визита сюда, еще

ребенком, когда родители надеялись, что я заинтересуюсь наукой и буду зарабатывать большие деньги.

“Ипси” – самое старое здание в городе. Вероятно, оно вообще было здесь еще до образования Города. Оно построено из местного камня, резаного лазером. Такого рода работы выполняются несенсорными роботами, без искусственного интеллекта, действующими согласно стандартному плану. Видимо, мысль об окнах пришла значительно позже, при выполнении внутренних работ, потому что снаружи они располагались в беспорядке и были неодинаковых размеров. Даже не было намека на симметрию и эстетику. Само здание уродливой приземистой громадой утопало в пыли.

Над главным входом, располагающимся болееменее по центру фасада, нависала черная крыша.

Хотя фасадом эту сторону можно было назвать лишь условно, потому что в здании трудно было различить заднюю часть и переднюю. Никто не входил и не выходил из него. Я подошла поближе.

Над дверью тускло поблескивала вывеска. Из полутемных углов мерцали объективы сканеров.

Когда я приблизилась, тот искусственный голос, который я слышала по компьютеру, сказал:

– Простите, но Институт Планетарных Исследований закрыт для посторонних на неопределенный срок.

– Почему? – спросила я.

– Из-за финансового состояния субсидирующей нас организации возникла необходимость сократить административно-обслуживающий персонал и отдел по связям с общественностью, а также уменьшить количество используемого оборудования. Мы надеемся, что положение дел вскоре улучшится.

– Черт побери, но я не турист, – раздраженно проговорила я, – меня послал Поли Орчид. Мне нужно передать сообщение от Сейури Накады.

Вежливый тон, которым говорил голос, сменился на откровенно грубый.

– Кого вы желаете видеть?

– Я не знаю точной фамилии, – сказала я как можно небрежнее, – Поли просто просил заехать в “Ипси”. И вот я здесь.

– Пожалуйста, одну минутку, – сказал голос, – я проконсультируюсь по этому поводу.

Я понимала, что разговаривала с самым примитивным устройством охраны, возможно, встроенным в какое-нибудь оружие в одном из полутемных углов, а может быть, просто с компьютером. И если речь шла об интеллекте и способности принимать решение, то за него это могла бы сделать любая подвальная крыса. Я ждала.

Послышался уже другой голос, напоминавший человеческий:

– Что вы хотели передать?

– Все записано на диктофоне, который я должна отдать людям, работающим на Накаду. А этот попутай не подходит под мое понятие человека.

– Одну минутку.

Я расстегнула жакет и снова стала ждать.

– Хорошо, – наконец ответили, – я пошлю к вам человека. Войдите. Она встретит вас в центральном вестибюле. Это прямо у входа.

– Понятно, – ответила я, вспомнив, где он находится.

Двери открылись, и навстречу мне вырвались яркий свет и музыка. Держа свою правую руку в нескольких сантиметрах от оружия, я вошла в здание.