Смертельные инвестиции
Шрифт:
– Давай сюда! На меня! Прямо, выравнивай, выравнивай, на меня, на меня!
Наконец, усталый и вспотевший, Гунарстранна поставил машину как надо. Он едва успел распахнуть дверцу, а тощий коротышка уже достал домкрат и подкатил к машине металлический цилиндр. Гунарстранна решил, что в нем механик держит самогон – от него отходила трубка. Пару минут механик с ошеломленным видом разглядывал машину.
Потом оказалось, что у него нет никакой бумаги. В конце концов он поднялся в туалет, чтобы найти на чем писать. Вниз он спустился с двумя обрывками рулона и грязным карандашом.
– Хм… у вас что-то с зажиганием, наверное, машина глохнет, когда вы прибавляете
Разглядывая тощего механика, инспектор скептически хмурился. Откашлявшись, спросил, когда можно будет забрать машину. Но внятного ответа так и не получил. Механик снова принялся прикидывать, что может быть не так и что еще из электрики может «полететь». Он обильно уснащал свою речь техническими терминами.
Возвращаясь на автобусе в центр, Гунарстранна сам себе удивлялся. Во что он ввязался, черт его возьми? Механика ему порекомендовал Фрёлик. Может, с ним посоветоваться? Кажется, механик живет в одном доме с подружкой Франка. Вроде человек надежный. И все же Гунарстранну не покидало дурное предчувствие. Надо было сразу уехать оттуда! Вздохнув, он решил подождать. Неизвестно, как механик справится с работой и сколько запросит. Инспектор решил, что подождет счет и только потом выместит гнев на напарнике.
Он вошел в кафе «Гранд-отеля» и остановился на пороге, выискивая глазами шурина.
Он услышал шипение, которое доносилось от окна, выходившего на Карл-Юханс-гате, и направился туда, хотя шурина пока еще не видел. Он вгляделся внимательнее. Вон он! В костюме, машет ему газетой.
Инспектор поклонился метрдотелю; тот холодно и сдержанно кивнул в ответ. Он подошел к столику шурина и сел.
За долгую жизнь брат Эдель научился подавлять приступы смеха. Смех у него был сухой и скрипучий, звучал, как будто рядом вращалась ржавая шестерня. Смеющийся шурин невольно оказывался в центре внимания… С другой стороны, когда он все-таки не сдерживался, его смех был заразительным. Но брат Эдель терпеть не мог изображать клоуна. Поэтому всякий раз, как ему хотелось рассмеяться, поздороваться или просто привлечь чье-то внимание, он издавал звук, похожий на змеиное шипение.
– Давненько мы с тобой не виделись, – вежливо начал шурин, мелкими глотками попивая кофе. Гунарстранна различил в его словах одобрение и подозвал официантку.
– Кофе! – буркнул он, повернулся лицом к столу и ответил любезностью на любезность. Они виделись впервые за четыре года. В первый раз после похорон Эдель.
В зале сидели хорошо одетые женщины; они пили утренний кофе с тортом и разговаривали. За отдельными столиками завтракали бизнесмены. Шурин ничем не выделялся из массы завсегдатаев: круглые очки, серый жилет, белая рубашка. На лице – доброжелательное и снисходительное выражение, которое немного портили тяжелые веки и странная улыбка, больше похожая на гримасу. Со стороны может показаться, что у него насморк. На стуле у окна лежал кожаный кейс. На столе – раскрытый ежедневник с дополнительными карманами, распухшими от визиток.
Шурин помахал какому-то знакомому, который шел по улице мимо их окна.
– Ты знаешь компанию под названием «ПО партнерс»? – спросил Гунарстранна.
– Нет.
– Они производят программное обеспечение и торгуют им.
– Как и все. – Шурин подул на свой кофе. Но взгляд его сделался не таким отстраненным – он понял, зачем инспектор попросил его о встрече.
Шурин трудился в компании «Ношк дата», производящей персональные компьютеры, со дня ее основания. Гунарстранна знал, что он состоит в руководстве. Так как шурин по-прежнему
Во время наступившей паузы Гунарстранна окинул взглядом зал. Секретарша шурина, которая говорила так, словно у нее во рту горячая картошка, сообщила, что на лекцию придут все, «кто хоть что-то из себя представляет в данной отрасли».
Зал кафе показался Гунарстранне слишком маленьким для такого представительного сборища. Правда, в «Гранде» наверняка есть и другие помещения. Возможно, все, кто что-то из себя представляет в мире информтехнологий, сейчас сидят где-нибудь по соседству и пьют кофе с пирогами.
– Кто у них главный? – спросил шурин.
– Терье Энгельсвикен.
Шурин дернулся, поставил чашку на блюдце, театрально подмигнул и сделал рукой жест, как будто ошпарился. Потом зашипел и подул себе на руку.
Гунарстранна терпеливо ждал.
– Он учился в Технологическом институте в Тронхейме, – сообщил шурин, снова беря чашку. – Знаешь, он принадлежит к тому поколению ученых, которые приходили устраиваться на работу в потном хайратнике и майке с портретом Мао… – Шурин подмигнул. – И их брали в самые лучшие места! Энгельсвикен – посредственный инженер, которого в начале восьмидесятых непонятно почему взяли в Ай-би-эм. А через пару лет он внезапно ушел оттуда. По официальной версии, потому, что хотел начать собственное дело.
Гунарстранне принесли кофе. Шурин подождал, когда официантка переставит на стол чашку и кофейник с подноса и уйдет, и продолжал:
– По неофициальной версии, он – паршивая овца.
– А если поподробнее?
– Судя по всему, он решил, что в Ай-би-эм ему недостаточно хорошо платили.
– Хищения?
– Вовсе нет, Энгельсвикен получал денежки в паре других мест. – Шурин снова подмигнул. – Вот почему он предпочел уйти из Ай-би-эм без скандала.
Гунарстранна понял, что выражение «внезапно ушел» можно трактовать по-разному.
– Потом он действительно основал свою компанию, – продолжал шурин. – Лет пятнадцать назад, когда банки охотно раздавали кредиты, лишь бы компании, которые присылали заявки, погуще сдабривали текст американизмами.
Гунарстранна огляделся по сторонам, достал из кармана сигарету. Размял между пальцами.
– Ты с ним знаком? – спросил он.
– Мы с ним виделись только один раз.
– И какой он?
– Обычная история, – сказал шурин, немного подумав. – Таких, как он, много… Энгельсвикен, как говорится, не умеет протягивать ножки по одежке. А ты разве с ним не знаком?
– Нет. Только слышал, что жена у него очень холеная дама и ведет соответствующий их положению образ жизни.
– Хм… Жена у него хорошенькая, как куколка. Чего нельзя, правда, сказать о нем. Он любит эксцентричные выходки… И выпить не дурак. – Шурин заговорщически улыбнулся и наклонился вперед. – Об Энгельсвикене в наших кругах ходят легенды… С тех самых пор, как он начал свою деятельность в частном секторе. – Он со звоном поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой. – Дела тогда шли не очень хорошо, – продолжал он. – Но это не касалось продаж. Видишь ли, когда персональные компьютеры считались новинкой, такую игрушку хотели все, а крупные компании спешно оцифровывали фонды заработной платы и бухгалтерию.