Смертельные ошибки
Шрифт:
Вопрос был задан. Тайлер помолчал и стер со лба каплю пота, выбирая слова.
— Я нейрохирург, а не программист. Полагаю, вам придется задать этот вопрос мистеру Леви. Если, конечно, вы сумеете его найти.
— А правду говорят, что его убили?
— Мне ничего не известно о том, что случилось с мистером Леви. Вам придется адресовать эти вопросы соответствующим представителям органов правопорядка. Следующий вопрос.
Другой голос — на этот раз женский — раздался откуда-то справа.
— Правда ли, что один из ваших пациентов умер в результате компьютерного
Тайлер стер новую каплю пота со лба тыльной стороной ладони и задумался о своем соглашении — они назвали эту встречу «дебрифингом» [44] — с председателем совета директоров медцентра. Ему пообещали возвратить все врачебные полномочия и снять ложные обвинения, если он согласится не подавать в суд на совет директоров либо на Медицинский центр имени Мейнарда за преступления, совершенные Артуром Бенсоном.
44
Дебрифинг — процесс, обратный инструктажу, цель которого — анализ свершившихся событий.
— Один из моих пациентов пострадал от тяжелого осложнения в ходе лечения. Осложнение было настолько серьезным, что мы начали анализ основной причины. В ходе анализа основной причины мы внимательно изучили электронную медицинскую запись. Это часть стандартной процедуры.
Ну вот. Достаточно близко к правде, чтобы его не могли упрекнуть во лжи, и достаточно далеко от правды, чтобы не бросить тень на сияющий нимб над челом Мейнарда.
«Сколько еще я должен это терпеть?» — мысленно спросил себя Тайлер.
Еще один голос:
— Доктор, какие меры принимает медицинский центр, чтобы застраховать пациентов от повторения подобных осложнений?
Тайлер улыбнулся и откашлялся.
— Никаких. Нам как бы импонирует мысль о случайных ошибках в лечении. Это добавляет толику острых ощущений в нашу унылую, лишенную адреналина жизнь. Честно говоря, среди персонала больницы организован тотализатор: кто угадает, сколько дней пройдет от одного осложнения до другого, выигрывает неделю оплаченного отпуска. Должен заметить, это чудесным образом поднимает боевой дух.
Кто-то ахнул. Перешептывания среди публики стихли. Тайлер улыбнулся еще шире:
— Следующий вопрос.
— Хорошо, доктор Мэтьюс, я поняла, что вы имеете в виду. Хватит репетиций. Пора начинать. — Синтия Райт, заведующая отделом по связям с общественностью Медицинского центра имени Мейнарда, взошла на возвышение. — Уберите свет, — приказала она кому-то в пространство. — Здесь просто духовка!
Софиты погасли, забрав с собой сто десять градусов тепла по Фаренгейту. [45]
45
Около 43 °C.
Синтия Райт повернулась к Тайлеру:
— Ну? Как вы? Готовы?
Она придвинулась чуть ближе, проверяя,
— Давайте поскорее покончим с этим.
— Просто не забудьте, Тайлер… пресс-конференция — это ваш шанс контролировать поток информации. Какой бы вопрос они ни задали, говорите им в ответ то, что вамнужно. Не позволяйте им увлечь себя на дорожку, если вы по ней идти не хотите. Понятно? — Она протянула ему бумажную салфетку «клинекс».
— Да.
— Погодите минутку. — Синтия забрала у Тайлера салфетку и сама промокнула ему лоб. — Этот последний вопрос… Каков должен быть настоящий ответ?
— Все сотрудники Медицинского центра имени Мейнарда преданы делу обеспечения качественной медицинской помощи независимо от платежеспособности пациента.
Райт кивнула и приглашающим жестом протянула ладонь к двери:
— Отлично. Вперед, на встречу с настоящей прессой.
Держа Нэнси под руку, Тайлер начал пробираться сквозь строй людей, столпившихся в коридоре по дороге к актовому залу. Тут были настоящие репортеры, самые пробивные и настырные, готовые опередить своих коллег, покорно ожидающих очереди в переполненном зале. Эти, в коридоре, выкрикивали вопросы в надежде, что главный сегодняшний ньюсмейкер проговорится и они получат преимущество над остальными.
Тайлер нервно сунул руку во внутренний нагрудный карман темно-синего блейзера и нащупал сложенный лист с текстом своего официального заявления. Его полагалось огласить перед сеансом ответов на вопросы. Листок был на месте, как и в предыдущие пятьдесят раз, когда он проверял.
Синтия Райт прошептала ему на ухо:
— Мне только что сказали: в зале новый председатель комитета ОКАУЗ. Ну, тот, кого назначили, когда этот… как его… умер.
Тут послышался знакомый голос:
— Тайлер.
Кто-то схватил его за руку.
Тайлер обернулся на голос. На него в упор смотрела Джилл, а рядом с ней стоял солидный господин в костюме-тройке и круглых очках в черепаховой оправе. Джилл была в одном из своих традиционных строгих костюмов с шелковым шарфом, заправленным за ворот и сколотым на горле булавкой. Фирменный облик «ледяной девы». Она улыбнулась. Натянутая, но все-таки это была улыбка.
— Тайлер, хочу тебя познакомить с моим адвокатом Барни Руллманом. Полагаю, ты о нем наслышан.
Барни Руллман кивнул с адвокатской солидностью, вероятно, стоившей клиентам шестьсот долларов в час.
— Я считаю, будет только справедливо, — продолжала Джилл, — напомнить тебе: никто не поверит, будто я имею какое-то отношение к тому, что случилось с этими несчастными пациентами. Если ты хоть намекнешь о моей причастности, я готова обратиться к мистеру Руллману и он примет меры. Ты понял, что я сейчас сказала?
Тайлер растянул губы в улыбке и кивнул ей.
— Я думаю, с вами в самом скором времени свяжется совет директоров, мисс Ричардсон. И, если вы попадете под ударную волну, придется улаживать это с ними. А теперь прошу меня извинить.