Смертельные штрихи
Шрифт:
– Церковь дозволяет, – ответила бабуля. – Но поминать сегодня не будем, сыро слишком. Ариночка не обидится.
В жизни Ариночка разнесла бы все доводы в пух и прах. И в церковь ходить бы не стала. Скорее всего, и кладбище посещала бы хорошо, если раз в году – для уборки территории. Не для успокоения собственной души, исключительно опасаясь осуждения. Быть лучше других, стремиться к идеалу, к сожалению, исключительно в вопросах физического здоровья – в этом была вся мама.
Максиму вдруг показалось, мамино лицо на портрете
– Максимушка, ты что, заснул? Пойдём, говорю, вымокли уж совсем! – бабуля подтолкнула его к выходу.
Вроде и ветра нет почти, но от зонта мало проку – ноги промокли насквозь. Вот бабуля хорошо подготовилась: брезентовый плащ и резиновые сапоги. Не то что служка, топающая по дороге в насквозь промокшей рясе.
– Калитку плотно не затворяйте! – велела бабуля, не оборачиваясь.
– Почему? – Дина наклонилась над могилкой, поправляя искусственные веточки.
– Чтобы душа могла выйти!
Максим заметил, как дочь поёжилась.
Пока вышли к машине, рассаживались, служка протопала далеко вперёд. Шустрая какая! Максим собирался предложить ей доехать до остановки. Ухнувшись, однако, в очередную яму и шаркнув днищем по камню, сосредоточился на дороге. Если разобьёт машину, никто никуда уже не поедет. На секунду отвлёкся. Спортивный желтый ситроен, подняв фонтан, окатил лобовое стекло грязной жижей.
– Вот гад! – возмутилась Дина.
Максим внутренне согласился. Той же участи подверглась и несчастная служка. В отличие от автомобиля, она не могла так просто очиститься. Максим заранее огорчился, представляя, во что превратится тканевое сиденье. Но и просто так мимо проехать совесть не позволяла.
Выскочив из машины, помог бедолаге устроиться на заднем сиденье.
– Благодарю! Храни вас господь!
В зеркало видел, как Дина с опаской косится на неё.
За крутым поворотом, на обочине со спущенным колесом грустил знакомый ситроен. Юный лихач в одной футболке суетливо рылся в багажнике.
– Так тебе и надо! – выдала Дина.
Максиму стало неловко за дочь. Но не успел он открыть рта, как бабуля поддержала:
– Бог не Микишка!
– Не судите, да не судимы будете! – перебила её вдруг насупившаяся служка.
– Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего, велит Иисус! –
Господи, только бы до драки дело не дошло! Вера – вопрос весьма щепетильный. Прежде за бабулей склонности к теологическим спорам Максим не замечал.
– Нам не дано знать мотивов каждой стороны. Мало ли что движет человеком! Остановите, пожалуйста, на площади, – служка дотронулась до его плеча. – Благодарю за милосердие ваше!
Максим отвлёкся и не понял, куда так быстро могла ускакать немолодая, облачённая в тяжёлую рясу тётка. На обивке от неё осталось большое мокрое пятно, в душе – неприятный осадок.
– Бабуля, значит, Господь позволяет нам указывать другому человеку на его недостатки? – отмерла Дина. – Сейчас за это могут и побить!
– Побить за это могли в любое время, – уточнил Максим.
– Слушай своё сердце, детка! – кивнула бабуля и до самого дома больше не произнесла ни слова.
Дождь на перевале закончился. Над посёлком нависли плотные сизые тучи. Но это ровным счётом ничего не означает. Вполне возможно, завтра вернётся жара, и они ещё успеют скататься на море перед началом учебного года.
Пока Максим переносил из машины подарки и гостинцы для бабули, та выставила на заранее накрытый чистой льняной скатертью стол пакет с освящёнными в церкви орехами.
– Давайте, тяните каждый по орешку! – и первая запустила руку в пакет. Щёлкнув приготовленными заранее щипцами, нахмурилась.
– Бабуля! – подскочила к ней Дина. – Ну, что ты… Фу! Сейчас я покажу тебе, как надо гадать!
Вытащив орешек, Дина сунула его Максиму в руки:
– Расщелкни!
Орех оказался недозрелый.
– К вестям, – успокоила бабуля.
– Чер-вак! – Дина картинно ткнула пальцем в орех. – Твоя очередь, папа!
– Я пас!
Очень не хотелось получить подтверждение мрачным прогнозам. Мракобесие, но горечь всё же осталась.
Глава 2
Да что же это за морока! Дина с тоской елозила утюгом по блузке. Никто уже так не выряжается! Всё дурацкая мамина прихоть. Когда вырастет, точно будет носить только то, что удобно, нигде не жмёт и не давит. Мама, как чувствует, что она о ней думает.
– Мадина, не забудь про туфли! – Дина отодвинула трубку подальше от уха. – Встречаемся перед линейкой у ворот, не опаздывай!
Вот почему, мама ругается с папой, а злость вымещает на ней? Дина это очень хорошо чувствовала. Особенно, когда находилась рядом. Но сейчас хватило уже этого строгого – Мадина. Так мама называет её только в случае крайнего недовольства. А поскольку поводов для недовольства сегодня Дина не давала, ясно же – она всё ещё злится на папу. Вздохнув, Дина полезла в шкаф. Обувь, которую она редко надевала, стояла в коробке в самом низу. Вот стоит вытаскивать из коробки туфли, чтобы один раз надеть? Потом опять мыть! На день учителя, опять наверняка придётся выряжаться. Но мама ведь не разрешит валяться туфлям в прихожей целый месяц.