Смертельные тайны
Шрифт:
– Да, я его тоже люблю, – ответила Мосс.
– И везде будут цветы. Закажу лилии. Мариссе они нравились. У бывшего мужа Джоан цветочный магазин в Онор-оук-парк. Он мне сделает хорошую скидку и подберет распустившиеся. А те, что в букетах, закрытые, я терпеть не могу. Я тут ходила на похороны Джозефа Питкина. Села в самый конец. Они купили лилии на гроб, все в бутонах. Я сидела и думала только о том, что они теперь никогда не раскроются, после всех наших холодов. Просто умрут, не распустившись… И это напомнило мне о Мариссе. Она
Эрика и Мосс переглянулись.
– Это трагедия, – сказала Эрика.
– Да нет, – раздраженно возразила Мэнди, метнув окурок в сторону забора. – Как же это?.. Метафора. Нераскрывшаяся лилия – это метафора Мариссы и Джозефа.
Эрика и Мосс согласно кивнули.
– Так зачем вы измеряете мои столбы?
– Это в дополнение к данным с камер. Стандартная процедура. Чтобы у нас было больше данных для суда.
– Ничего, что я убрала забор? Мне просто стало страшно здесь жить. А теперь никому нигде не спрятаться.
– Нет проблем, – сказала Эрика.
Улица теперь просматривалась с начала до конца, и они увидели, как из своего дома выходит Дон Уолпол. В руках у него был пакет с мусором. Он заметил их, кивнул и вернулся в дом. Мэнди зажгла еще одну сигарету.
– Джанет вернулась домой из больницы. Ей вшили в желудок имплант, чтобы она больше не пила. Как только внутрь попадет хоть капля алкоголя, ее тут же вывернет наизнанку. Надеюсь, он подготовился и закупил оптовую партию средств для чистки ковров.
– Вы еще не перебирали вещи Мариссы? – спросила Эрика.
– Нет, не могу заставить себя. Разберу после похорон. Джоан хорошо умеет разбирать вещи. Она сказала, что придет и поможет мне. Мы решим, что оставить, а что отдать на благотворительность. Часть костюмов можно будет продать на «eBay».
– Не торопитесь. Дождитесь, когда будете готовы.
– Я рада, что вы поймали этого ублюдка, кто ее убил. Я видела про него в новостях. Шатался по улицам по ночам. Здесь у нас неблагополучный район, но чтобы вот так, практически на крыльце… не ожидала.
– Можно мы в последний раз зайдем в комнату Мариссы? Нам нужно убедиться, что мы ничего не упустили для суда.
– Да, поднимайтесь. Вы уже знаете, куда идти, – сказала Мэнди.
Солнце вышло из-за туч, и она прислонила голову к стене, закрыв глаза и запрокинув морщинистое лицо.
Они вошли в дом и поднялись в комнату Мариссы. Все выглядело точно так же, как когда Эрика была здесь с Макгорри. На стене висели те же плакаты, а танцевальные одежда и аксессуары находились на прежних местах. Эрика подошла к окну и посмотрела на улицу. Соседи стояли и глазели на работу криминалистов. В школе прозвенел звонок, означающий конец перемены, и дети побежали выстраиваться в линейку. Мэнди успела перейти дорогу – в тапках, ночной сорочке и пуховике – и разговаривала с Джоан, которая тоже вышла на крыльцо покурить.
– Мне не дают покоя серьги, –
– У Чарльза есть алиби – его жена. Кстати, он тоже очень высокий, – сказала Мосс, взяв в руку факирский факел и посмотрела на его кончик.
– По словам костюмера из «Матрикса», подтвержденным еще одной танцовщицей, Марисса говорила, что украла серьги у миссис Фрятт. Но кто из них говорит правду? Мы не знаем ни чьи это серьги, ни где они сейчас.
– Могла Мэнди снять их с трупа Мариссы? – спросила Мосс, подходя к окну.
Джоан и Мэнди готовились выкурить еще по одной сигарете.
– Все еще непонятно, где спала Мэнди в ночь убийства. Она говорила, что спала наверху в маленькой комнате, но все указывает на то, что на диване внизу.
– На диване лежало одеяло, – сказала Эрика. – Но это не доказательство. Может, она там отдыхала днем.
– Эрика, нам осталось выяснить рост убийцы. При чем тут бриллианты? Или бриллиантовые серьги?
– Что ты сказала?
– Что нам надо выяснить рост убийцы. Как выяснилось, это не Таро.
– Да, не он.
– Дело не в сережках. По крайней мере, я так не думаю.
Эрика шагала по комнате взад-вперед.
– Когда мы с Питерсоном ездили в «Матрикс», костюмер сказал, что Марисса говорила про какой-то бриллиант. В единственном числе, а не во множественном. Что разбогатеть ей поможет бриллиант. Он сказал что-то вроде: «Я знаю, что Марисса была глупа, но она понимала разницу между единственным и множественным числом». Если она говорила не про серьги, то тогда про что?
– Теперь я ничего не понимаю, – сказала Мосс. – На костюмах у нее вышит бриллиант.
Она подошла к трем манекенам у стены с костюмами Мариссы. На них был вышит логотип с бриллиантом.
– Она планировала уехать в Нью-Йорк, выступать под именем Желтый Бриллиант. Может, она надеялась разбогатеть там?
Эрика покачала головой и посмотрела в окно. Мэнди и Джоан по-прежнему стояли рядом. Джоан что-то сказала, скривив рот, и Мэнди расхохоталась, выдохнув клуб дыма. Дети заходили в школу на урок.
– Пожалуйста, отойдите, – кричал криминалист толпе зевак, маша на них рукой в перчатке.
Две пожилые женщины и молодой человек попятились, как овцы, отгоняемые пастухом.
Эрика снова оглядела комнату и обратила внимание на большую фотографию в рамке на стене, рядом с анонсами выступлений Мариссы. На ней было кольцо с огромным сверкающим бриллиантом. Она подошла и осторожно сняла его с крючка. Оборот был обклеен бумагой.
– У тебя есть перчатки? – спросила она Мосс. Пошарив в кармане, та передала их Эрике.