Смертельный дубль
Шрифт:
– А что тут полагать? – пожал плечами Носиков. – Свидетельница же видела.
– Вообще говоря, вы верно рассуждаете, – сказал майор. – Но и тут могут быть нюансы. Скажем, убийца мог воспользоваться слухами и нарочно надеть костюм Пьеро. Чтобы всех сбить с толку.
– Вот-вот, – горячо закивал Носиков. – Мне это тоже в голову пришло!
– Ну и за кем тогда следить? – снова спросил Жаверов. – Если все так, едва ли убийца во второй раз вырядится подобным образом.
– А вдруг он на этом не остановится… – предположил
– На чем? – хмыкнул майор.
– На одном убийстве. И совершит следующее.
– И снова в костюме Пьеро?
– Не исключено.
– Да уж, – протянул Жаверов. – Тогда это уже совсем балаган будет…
– Вернее сказать – балаганчик, – добавил актер.
– Почему балаганчик? – не понял майор.
– Ну это известная пьеса Блока. Там действуют Пьеро, Арлекин, Коломбина и так далее.
– Насколько я знаю, здесь уместнее вспомнить сказку Толстого «Золотой ключик», – заметил Жаверов.
– Да, правильно, – вздохнул Носиков. – Просто вы сказали про балаган, и у меня сразу эта ассоциация… Ну а все-таки, товарищ майор, как вы собираетесь искать убийцу? Станете опрашивать всех, кто хорошо знал Баклажанова, выяснять, были ли у него враги, недоброжелатели?..
– Вы, я вижу, и сами все знаете, – сказал Жаверов.
– Я просто детективы люблю читать, – поделился Носиков. – С детства это у меня. Я даже хотел стать сыщиком…
– Что же не пошли в милицию работать?
– Да вот, – с досадой развел руками Носиков, – проклятое лицедейство поманило… Не удержался и стал артистом.
– Жалеете, значит? – понимающе сказал майор.
– Нет, – отмахнулся Носиков. – Меня все устраивает. Но все-таки до сих пор хочется реализовать мечту юности, так сказать.
– И вы решили, что убийство вашего коллеги – подходящий случай?
– Ну что вы, – сконфузился Носиков. – Я бы посовестился назвать Льва Александровича своим коллегой… Режиссер все-таки выше актера.
– Вы, пожалуй, правы, – задумчиво произнес Жаверов. – Интересно, все ли актеры так считают?
– Амбиции, конечно, у всех у нас есть… Но большинство актеров, я думаю, понимают, что главный в кино – режиссер… Товарищ майор, – вдруг что-то сообразил Носиков, – так вы думаете, что это какой-то актер сделал?
– Я пока еще ничего не думаю, – отрезал Жаверов. – Ну а вы как считаете? Может актер убить режиссера? Если абстрактно на это посмотреть…
– Не думаю, – покачал головой Носиков. – По крайней мере, если только по рабочим причинам – кому-то там режиссер от роли отказал, – то это совсем неправдоподобно. Вот если по личным мотивам…
– А личные – это что? Режиссер у актера жену увел? – усмехнулся майор.
– Вот в это еще можно поверить! – сразу оживился Носиков. – Актеры – народ импульсивный, сгоряча могут дров наломать…
– Только, боюсь, наш случай – не тот, – сказал Жаверов. – Тут все указывает на заранее
– Да и Лев Александрович ни у кого жену не уводил, – подтвердил Носиков.
18
– Значит, вы не знаете никого, у кого могли бы быть личные счеты с Баклажановым? – спросил Жаверов.
– Лично я – никого, – ответил Носиков. – Это был очень хороший человек.
– Про покойников всегда так говорят, – грустно заметил майор. – А Топоркова вы знали?
– К сожалению, нет, – покачал головой актер.
– Стало быть, и про него ничего сообщить не можете?
– Увы… Но, товарищ майор, он же действительно умер?
– По всей видимости, – отвечал Жаверов. – Да только либо убийца все обставил так, чтобы мы пошли по ложному следу и заинтересовались покойным Топорковым, либо этот самый убийца и впрямь как-то связан с Топорковым…
– Интересная мысль, – почесал подбородок Носиков. – Месть за погубленную актерскую судьбу…
– То есть такое вы допускаете? – спросил майор.
– Ну вот если бы Топорков, – стал рассуждать Носиков, – перед смертью рассказал какому-нибудь своему очень близкому человеку, что хочет умереть из-за того, что его не снимают, а потом пошел и на самом деле повесился… Если бы так было, то в принципе можно себе представить, что этот близкий человек от горя пошел расплачиваться за своего Топоркова… В состоянии аффекта, – добавил Носиков и самодовольно посмотрел на Жаверова, ожидая очередного комплимента своей подкованности.
Но майор на этот раз не стал хвалить актера:
– На убийство, совершенное в состоянии аффекта, наш случай, как я уже сказал, не походит… А что касается близкого человека… Кто бы это мог быть? Женщина? Очень сомнительно, чтобы такое могла осуществить женщина…
– Значит, мужчина, – сделал логичный вывод Носиков.
– Среди других актеров и вообще киношников у Топоркова друзей вроде бы не было, – продолжал вслух рассуждать Жаверов. В артисте Носикове он словно бы нашел своего временного «Ватсона», наивного и благодарного слушателя-собеседника. – Тогда следует предположить, что это кто-то посторонний… Он заранее проник на студию, затаился… Такое возможно, как вы думаете?
– Очень запросто, – подтвердил Носиков. – Знаете, как у нас говорят: на «Мосфильме» есть места, куда не ступала нога человека…
– Выходит, лучшего места для совершения преднамеренных убийств не придумаешь…
– Выходит, что так, – сказал актер с какой-то даже радостью.
– Хорошо, что здесь у вас в основном люди благородной профессии – творческой, – произнес Жаверов, глядя в лицо Носикову. – А то бы мне прописаться у вас пришлось… Вы ведь на моем участке как раз…
– Ну что ж, по-моему, лучше «Мосфильм», чем «малина» какая-нибудь, – усмехнулся Носик.