Смертельный ход

Мэрфи Уоррен

Глава седьмая

Римо не верил своим глазам.

Сразу за дорожным указателем с надписью «Брюстер-Форум» начинался аккуратный поселочек. Миновав его, Римо заметил еще один указатель, пустой, но, глядя в зеркало заднего вида, прочел на обратной стороне – «Брюстер-Форум».

Развернув на покрытой гравием дороге взятый напрокат автомобиль, он поехал обратно. Уютные домики, окруженные газонами или спрятавшиеся в кустарнике, ухоженные тротуары и дорожки, теннисные корты, поле для гольфа и стоящие кольцом небольшие

коттеджи оригинальной архитектуры.

Августовское солнце благословляло холмистые долины Виргинии. По асфальту медленно ехал велосипедист в шортах-бермудах и старенькой серой рубашке, ритмично попыхивая трубкой. Небольшого роста, щуплый, с добрым и вдумчивым лицом, которое Римо в молниеносном озарении вспомнил. Человек с жирафом! Римо остановил машину.

– Сэр! – крикнул он, обращаясь к доктору Абраму Шултеру.

Человек на велосипеде испуганно вздрогнул и так резко остановился, что чуть было не упал. Огляделся по сторонам. Вокруг никого. Он посмотрел на Римо и ткнул себя пальцем в грудь:

– Это вы мне?

– Да, – ответил Римо. – Я ищу Брюстер-Форум.

– А, да. Конечно. Поэтому вы и здесь. Да. Естественно. Вполне естественно.

– Это Брюстер-Форум?

– Да. Разве вы не заметили указатель?

– Заметил.

– Тогда что же заставило вас усомниться в том, что это Брюстер-Форум?

– Ну, я ожидал увидеть или ограду, или что-то в этом роде.

– А для чего нужна ограда?

Римо призадумался. Что можно сказать: «Вы занимаетесь здесь чем-то секретным и можете плохо кончить из-за того, что КЮРЕ никому не уступит плоды ваших трудов?»

Нет даже элементарной загородки. И это называется наиважнейший секретный проект нации!

– Ну, для того, чтобы не пускать людей, – наконец ответил Римо.

– Куда не пускать? – приветливо поинтересовался этот сукин сын, любитель игрушечных жирафов.

– Сюда не пускать, – не слишком приветливо ответил Римо.

– Зачем же нам кого-то сюда не пускать?

Римо оставалось только пожать плечами.

– Интересную вы поднимаете проблему, – сказал доктор Шултер. – Почему человек всегда одержим стремлением устанавливать границы? Для того, чтобы кого-то к себе не пускать, или для того, чтобы обозначить, кого именно не пускать?

Поддавшись нахлынувшему раздражению, чего позволять себе, конечно же, не следовало, Римо проворчал:

– Первое, конечно. Спросите любого, кто выращивает помидоры.

И он поехал дальше, оставив позади озадаченного собеседника, яростно запыхтевшего трубкой.

Римо подъехал к группе коттеджей и остановился неподалеку от мощеной камнем дорожки, ведущей к стоящему в тени высоких дубов белому дому размером побольше остальных, с зелеными ставнями. Все строения квартала выглядели относительно новыми, и было заметно, что проектировщики старались размещать дома под возвышающимися деревьями.

Подойдя по мощеной дорожке к входной двери, Римо постучал. Метрах в пятидесяти шла подъездная гравийная дорога, но ему вздумалось пройтись пешком.

Римо не часто позволял себе такую роскошь – поступать как заблагорассудится. Как нормальный человек.

На двери висела латунная колотушка в виде пацифистского символа: окружность, в которую был вписан силуэт истребителя-бомбардировщика «Фантом». По крайне мере, именно эта ассоциация всегда возникала у человека по имени Римо Пелхэм, прибывшего сюда на смену Питеру Маккарти.

Дверь отворилась. За ней, держась за дверную ручку, стояла маленькая девочка с косичками-хвостиками, круглыми розовыми щечками, улыбкой и танцующими глазенками.

– Привет, – сказала она. – Меня зовут Стефани Брюстер. Мне шесть лет и я дочка доктора Нильса Брюстера. А раз я его дочка, он, очевидно, мой отец.

– Очевидно, – сказал Римо, – я Римо Пелхэм, мне тридцать лет, и я новый полисмен Брюстер-Форума. Меня прислали вместо человека, который недавно уехал.

– Значит, вы наш новый сотрудник по безопасности. Вы замените мистера Маккарти, который хватанул смертельную дозу?

– Смертельную дозу?

– Да. Он принял сверхдозу героина. Можно назвать это проблемой наркотиков? Я имею в виду, что если человек принял смертельную дозу и умер, возникает ли проблема? Для него это, скорее всего, уже не проблема.

Римо пригляделся повнимательнее. Нет, она не карлица. Может, на ребенке спрятан репродуктор?

Стефани Брюстер шаловливо улыбнулась.

– Вы удивлены, потому что я привнесла в реальность новое измерение. Считается, что шестилетние девочки не бывают такими развитыми. Не по годам развитыми, как говорят, а я развита, и поэтому столкнусь с проблемами, когда вырасту, если не смогу адаптироваться в своей возрастной группе. Так говорит папа. Кроме меня только моя сестра, Ардет, ей пятнадцать, тоже развита, но она приспособилась. Вот и я приспособлюсь. Правда?

– Думаю, что да, – сказал Римо.

– Вы хотите видеть папу?

– Да.

– Я вам покажу, где он, если вы сначала поиграете со мной в летающую тарелочку-фрисби.

– А, может, ты сначала покажешь, где папа, а потом мы поиграем?

– Нет, потому что, если мы сначала поиграем в фрисби, то поиграем наверняка. А если потом, то, может быть, поиграем, а может – и нет. Вам не кажется, что реальность имеет гораздо больше смысла, чем обещания? Особенно обещания тех, кто старше восьми лет.

– Я и сам никогда не верю никому старше восьми, – сказал Римо. Да, когда над тобой подавляющее превосходство, то ничего не попишешь.

– А у вас есть фрисби?

– Боюсь, что нет.

– Но вы же обещали, что поиграете со мной во фрисби, а если у вас ее нет, то как же мы будем играть?

Редкие бровки нахмурились, уголки рта поползли вниз. Голубые глаза наполнились слезами. Девочка топнула ножкой.

– Вы сказали, что поиграете со мной, а не играете. Вы сказали, что поиграете, а у вас нет фрисби. А как же мы будем играть во фрисби, если ее нет? У меня тоже нет фрисби.