Смертельный и чудесный карнавал. Сборник
Шрифт:
– Люсьен, дорогая, отвянь.
– В нем килограмм. Подкинь мне, взвешу, – сказал другой паренек, что в анимешном костюме, Кристина кинула ему яблоко, он повертел его в руках.
Вынес вердикт:
– Полкило точно есть! И его тебе тоже нельзя хавать, тебе можно только зеленые.
Он попытался откусить, Кристина протянула недовольно:
– Ну-у… – но будто смирившись, а еще, вместе с тем, как-то стыдливо, ведь повелась на уловку, сама кинула ему яблоко, должна была понять, к чему все приведет… Но вышеоговоренная Люся (простите, Люсьен!) отобрала фрукт и перекинула
– Не стыдно обижать маленьких? – толкнула она парня в плечо. – Кушай, дорогая, тебе все можно, фигура позволяет.
Я закатила глаза: при чем тут фигура, эта девица даже не поняла, что дело не в похудении, это другого сорта диета, но не успела даже додумать свою мысль, потому что произошло следующее: девушка надкусила яблоко, принялась жевать, потом отложила его и схватилась за горло.
– Что? – спросили все.
– Подавилась, Крыська моя? – бородач заботливо постучал ей по спине.
– Дурак ты! – заржала Белоснежка. – Я прикалываюсь. Ты должен был испугаться, а не по спине меня дубасить!
Все расслабились. Оказывается, это был маленький спектакль. Даже седой мужчина, подобравшийся после ее наигранных спазмов, будто собирался броситься в атаку и сражаться с яблоком, посмевшим обидеть прекрасную незнакомку, с шумом выдохнул, а дамочка по соседству – Жанна – нахмурилась.
– Тебе налить еще чаю? – любезно предложил Сашка. Термопот и пакетики с чаем и кофе находились на отдельном столике у стены.
– Да, спасибо.
Я проводила Сашу взглядом, но вынуждена была снова вернуться к компании мажоров. Далась она мне… А все потому, что друзья снова всполошились и начали вопрошать, все ли в порядке.
Я всматривалась в лица, чтобы понять, что теперь у них не так (вот ведь люди, даже позавтракать нормально не могут), и заметила, что Белоснежка как-то побледнела. Хотя, наверно, такой и была, это же образ. Хоть она и не в гробу лежит в ожидании поцелуя принца, но все равно Белоснежка ассоциируется с бледной кожей. Но отчего тогда друзья на нее смотрят с ужасом?
– Кристи, что с тобой? – спрашивали блондинки и брюнетка.
– Крыська! – звал рыжий бородач и тряс ее за плечо.
Губы синели на глазах. Она еле держалась на стуле. Над губой выступила испарина – я видела это даже со своего места. Если это новый спектакль, то он затянулся. Сейчас же просто вызовут скорую. По-настоящему.
– Что с ней? Ей плохо? – проявила сочувствие Жданова.
– Я врач, дайте я посмотрю, – поднялся с места усатый дядечка.
– Она не отвечает нам! – запаниковала Люся. – Кристи, что ты молчишь?!
– Возможно, шок. Или дыхательные пути перекрыты.
Бородач после этих слов повторно постучал ей по спине.
– Подождите, молодой человек, дайте я сначала посмотрю.
Врач склонился над ней. Передо мной появилась дымящаяся чашка и пришлось на время отвлечься от происходящего, дабы поблагодарить Александра.
– Что-то случилось?
– Девушке плохо, – пояснила я.
– Опять? – шепнул он с сарказмом.
– Не смешно. На этот раз, по-моему, все взаправду.
– Так надо скорую вызвать! Что мы сидим? –
Врач начал щупать ее шею, но голова девушки опустилась на грудь, а потом и вовсе туловище накренилось, и она упала на стол. Все ахнули.
Белоснежка откусила отравленное яблоко и уснула мертвецким сном? Прямо как в сказке? Что здесь происходит?!
– Это просто совпадение, – ответил мне Сашка, когда я поделилась своими странными мыслями. Девушку увезли на скорой, она жива, но впала в кому по причине отравления. Яблоко и бокал из-под шампанского, из которого она пила (больше за завтраком она ничего не успела попробовать), забрали эксперты, приехавшие со следственной бригадой, которую вызвали фельдшеры.
– Почему тогда ментов вызвали?
– Это просто доследственная проверка. Они выяснят, что в яблоке ничего не было, а отравилась она еще до завтрака. Может, даже до приезда сюда.
– Чем?
– Да откуда ж я знаю! Чем угодно. Клей нюхала.
– Не похожа она на таких…
– Ой, а то ты знаешь, из каких она! Они тут все… – он слегка покашлял, не договаривая.
– Все, да не все, – вздохнула я и включила чайник.
Мы вернулись в мой домик. В главном здании переполох, и непонятно, когда начнется карнавал и начнется ли вообще. Употреблять в пищу то, что лежало на столах, уже не хотелось. Никому. Потому что на данный момент неизвестно, что спровоцировало отравление. Хотя администрация турбазы долго стояла над нами – всеми, кто присутствовал при инциденте, – и уверяла, что еда та же самая, которую ела первая партия гостей. Завтрак ведь начался в половине десятого. И никто не отравился. Шампанское тоже пили все ее друзья, и с ними все хорошо. Но аргумент, хоть и прозвучал логично, в данных обстоятельствах не выглядел весомым. Пока у нас нет информации по отравлению, мы у них есть не будем – так постановило большинство, и все разошлись кто куда.
– Ладно, я понял, ты любишь человечество и веришь в лучшее.
– Не всегда, – нахмурилась я. – Просто мне везде мерещатся заговоры, хитроумные планы и загадочные убийства, которые на первый взгляд не кажутся таковыми.
– Знаю-знаю, Жека предупреждал, что ты обязательно начнешь что-то расследовать.
– Знаешь что? – психанула я и шваркнула коробочку рахат-лукума, взятого с собой в поездку, о стол. – Каждый раз я оказывалась права и это реально были убийства! Иногда очень тщательно замаскированные под несчастные случаи, самоубийства или проделки сверхъестественных сил, кстати…
– Ой, блин… – Он снова закатил глаза. – Ну извини, я понял, барда и Белоснежку устранил матерый киллер. Ему заплатили пятьсот миллиардов долларов, чтобы это все выглядело как сердечный приступ и отравление пестициднутым яблоком. По всей видимости, они были дипломатами с секретной миссией.
– «Пестициднутым»? – прыснула я. – Обожаю общаться с журналистами, писателями и прочими представителями творческой элиты. Вы такое иногда выдаете…
– Ну а че? Я писал, кстати, статью о пестицидах, так что это только на одну треть шутка.