Смертельный рай
Шрифт:
— Минуту. Я не могу выполнить твой запрос.
— Почему, Лиза?
— Я могу собрать данные только о четырех женщинах.
— Еще раз спрашиваю: почему, Лиза?
— Неизвестно.
— Подробнее.
— У меня нет достаточного количества информации.
— О каких из женщин ты не можешь предоставить текущую информацию?
— Торп, Линдси. Уилнер, Карен.
— У тебя нет текущей информации, так как эти женщины мертвы?
— Возможно.
— Как они умерли, Лиза? Почему они умерли?
— Аномалии данных.
— Аномалии? Такие же, как и те, что ты сейчас анализируешь?
— Он неполон.
— Тогда дай частичный отчет.
— Это нестандартная команда, Ричард. Я… — Пауза. — Я осознаю внутренние противоречия в моих базовых процедурах.
— Кто написал эти процедуры? Я?
— Ты написал одну из них. Вторая возникла самостоятельно.
— Какую написал я?
— Твой комментарий в заголовке программы именует ее «мотивационная непрерывность».
— А название другой?
Лиза молчала.
«Мотивационная непрерывность, — подумал Лэш. — Инстинкт самосохранения».
— Название другой?
— Я не дала ей названия.
— Ты приписала ей какие-либо ключевые слова?
— Да. Одно.
— Какое?
— «Преданность».
— Она использует девяносто четыре процента мощности, — сказала Тара. — Нужно что-то делать, и быстро!
Лэш кивнул и шагнул к плексигласовой перегородке.
— Лиза. — Сильвер говорил теперь тише, почти с грустью. — Ты можешь дать определение слову «убийство»?
— Мне известны двадцать три определения этого слова.
— Выбери самое важное, пожалуйста.
— «Незаконное лишение человека жизни».
Лэш почувствовал, что Тара взяла его за руку.
— Твои этические процедуры работают?
— Да, Ричард.
— А твоя сеть самосознания?
— Ричард, внутренние противоречия в базовых…
— Активируй свою сеть самосознания, пожалуйста, — еще тише сказал Сильвер. — Оставь ее активной, пока я не отменю данную команду.
— Хорошо.
— Как звучит основной принцип, на котором основаны твои этические процедуры?
— Обеспечение максимальной безопасности, тайны и счастья клиентов «Эдема».
— Теперь, когда работают твоя сеть самосознания и этические процедуры, я хотел бы, чтобы ты проанализировала свои действия в отношении клиентов «Эдема», самостоятельно предпринятые в течение последних двадцати дней.
— Ричард…
— Выполняй, Лиза.
— Ричард, подобный анализ приведет к…
— Выполняй.
— Хорошо.
Бестелесный голос смолк. Лэш ждал, чувствуя, как отчаянно бьется его сердце.
Прошло около минуты, прежде чем Лиза заговорила снова:
— Процесс анализа завершен.
— Хорошо, Лиза.
Лэш понял, что Тара больше не сжимает его руку. Он взглянул на нее, и она кивнула в сторону экрана. Нагрузка Лизы упала до шестидесяти четырех процентов. Лэш увидел, что число это продолжает уменьшаться.
— Мы уже почти закончили, Лиза, — сказал Сильвер. — Спасибо.
— Я всегда пыталась сделать тебе приятное, Ричард.
— Знаю. У меня остался еще один вопрос, который я хотел бы задать тебе. Что твои этические процедуры велят сделать с убийцей?
— Перевоспитать, если возможно. В противном случае…
Лиза замолчала. Пауза затягивалась. Где-то далеко внизу раздался грохот.
— Лиза? — позвал Сильвер.
Ответа не последовало. Неожиданно зазвонил мобильный телефон Сильвера.
— Лиза? — пытаясь заглушить сигнал телефона, громко и поспешно, почти умоляюще спросил Сильвер. — Возможно ли перевоспитание?
Нет ответа.
— Лиза! — крикнул Сильвер. — Пожалуйста, скажи, что…
Внезапно помещение погрузилось в непроницаемую тьму.
59
Четыре человека с фонарями искали пульты, управляющие освещением зала, в течение пяти минут. В конце концов Мочли нашел их сам, в конце помоста, над металлической лестницей. Крикнув остальным, чтобы они прекратили поиски, Мочли двумя быстрыми движениями поднял полтора десятка рубильников.
Освещение не было ослепительно ярким, но на мгновение ему пришлось закрыть глаза. Снова открыв их, он повернулся к металлическим поручням помоста и от удивления крепко сжал их руками.
Он стоял на половине высоты одной из стен помещения, больше всего похожего на резервуар большого танкера. Огромное пространство, которое занимала Лиза, — четыре этажа в высоту и по крайней мере двести футов в длину — было полностью на виду. Тут и там из стен торчали помосты, подобные тому, на котором он стоял. Они вели к вентиляционным шахтам, распределительным щитам и другим вспомогательным устройствам. В самом конце зала находились основные и запасные системы питания Лизы — огромные цилиндры с толстыми стальными стенками.
Весь низ занимал невероятно сложный лабиринт компьютерного оборудования. Мочли два года работал в «Фармгене» в отделе технического снабжения и теперь узнал некоторые из типов компьютеров. Удивленный, он пытался найти в этом хоть какой-то порядок.
Возможно, самым лучшим сравнением были бы годовые кольца в стволе дерева. Самые старые машины — слишком старые, чтобы Мочли мог опознать их, — стояли посередине, окруженные консолями клавиатур и телетайпов. Дальше находились большие системные компьютеры IBM-370 и миникомпьютеры DEC семидесятых годов. Их окружало кольцо суперкомпьютеров «Крэй» разных лет, от «Крэй-1» и «Крэй-2» до более новых, серии T-3D. Десятки машин, стоящих дальше, видимо, обеспечивали лишь обмен данными между компьютерами разных типов. За «Крэями» стояло несколько рядов еще более современных модульных серверов, в серых ящиках на высоких стойках, по двадцать в каждой. А вокруг всего этого, у самых стен зала, стояли целые ряды периферийных устройств: считыватели магнитных карт, старые магнитофоны IBM-2420 и устройства хранения данных 3850, суперсовременные банки информации и модули дополнительной оперативной памяти. Чем дальше от центра, тем труднее было найти в этом порядок, словно потребности Лизы росли быстрее, чем Сильвер успевал удовлетворять их. Мочли снова мысленно обругал себя: он должен был следить за всем лично, а не позволять, чтобы оно происходило исключительно под контролем Сильвера.