Смертельный треугольник
Шрифт:
На дверях было привинчен металлический «кармашек», в котором лежали визитные карточки одного и того же человека — Лисняка Марка Захаровича, личного секретаря Мохнаткина по вопросам «спонсорской помощи и пр.». Очевидно, предполагалось, что желающие пообщаться с известным горовосходителем должны сперва пройти эту инстанцию.
Денис позвонил Лисняку, сказал, что он юрист, что вопрос деликатный, что ему нужно обсудить его лично с Мохнаткиным, но раз его нет, то сойдет и Лисняк, ведь у него же, как у особо доверенного лица, есть ключ от офиса? Ну, допустим. Денис спросил, нельзя ли ему заглянуть в подвальчик Мохнаткина в его отсутствие, но в присутствии Лисняка — это важно для того самого юридического процесса, о котором уважаемый господин Лисняк
Денис не особо удивился, когда обнаружил, что офиса, по сути, никакого нет, а есть склад разнообразного снаряжения. В дальнем углу стоял, благодаря тому что опирался на стенки, покосившийся и рассохшийся конторский стол, ящики которого если и запирались, то весьма формально. Никакая экспертиза тут была не нужна. Отсюда кто угодно мог взять что угодно — Заверюхин, не Заверюхин.
Денис внимательно посмотрел на Лисняка — это был мужчина лет пятидесяти, маленького роста, широкий в плечах, коренастый, с водянистыми глазами и волосатыми пальцами. По его словам, он был кандидатом технических наук и давним деловым партнером Мохнаткина — занимался вопросами обеспечения его экспедиции, но сам в горы не ходил последние лет пять — после неудачного (или, наоборот, счастливого, кто знает?) падения в ледник на Памире. Саша Заверюхин? Конечно, он знает Сашу Заверюхина. Как он относится к конфликту между ним и Мохнаткиным? Никак не относится, потому что слышит об этом впервые.
Поупиравшись, Лисняк рассказал, где сейчас находится Мохнаткин и по какому маршруту (по первоначальному плану, потому что сейчас-то, после Аннапурны-Центральной, уже и непонятно) собирался двигаться.
И Денис вылетел в Непал на Ту-154. Была промежуточная посадка в Шардже, а потом уже летели до самого Катманду.
То, что Непал — маленькая горная страна между Тибетом и Индией, было ясно и в Москве. То, что это земля храмов, экзотической культуры, средневековых поселений и гостеприимных (и предприимчивых) аборигенов, стало ясно из рекламных завываний уже в аэропорту. Но оказалось, действительно рай для путешественников. Денис, который поездил немало, предположил, что мало в какой стране есть такой выбор для многодневных путешествий по рекам любой категории сложности, прогулок по горам в окружении дикой природы вдали от загазованных дорог.
Правда, прилетев в Катманду, Денису пришлось примазаться к группе, которая купила (о ужас!) многодневный тур. Инструктор разгневался, узнав, что у Дениса нет с собой рюкзака, спальника и коврика, делать было нечего — пришлось покупать все это барахло в Непале, уже за бешеные деньги. А еще пришлось поменять доллары на непальские рупии.
В Непале принято приветствовать друг друга сложенными ладонь к ладони руками и произнося «Намасте». В более официальных ситуациях или по отношению к уважаемому человеку, например начальнику или родителям, принято говорить «Намаскар». Мужчины могут, как после этого, так и вместо, пожать друг другу руки. В первую очередь принято здороваться с наиболее уважаемым или старшим человеком. Слово «Намасте» используется также вместо «Доброго утра, дня и вечера, спасибо, пожалуйста и будьте здоровы». Словом, это было то самое слово, которое Денис произносил по поводу и без. По поводу же погоды он произносил исключительно русские слова. Дождь лил не переставая.
Первый день начался с экскурсии по Катманду — к комплексам индуистских и буддийских храмов и ступ. Они переехали в Сваямбхунатх — маленький городок из буддийских храмов, монастырей и индуистских религиозных комплексов. С вершины холма «Обезьянья гора», где расположен Сваямбхунатх, Денис увидел великолепную панораму долины Катманду — красочной зеленой котловины, окруженной величественными горными вершинами.
К вечеру они переехали из Катманду в долину Покхары, в поселок Биретанти. Разместились в лагере и начали подготовку к началу трекинга в районе массива Аннапурна. Трекинг — это, собственно,
На следующий день был назначен подъем на обзорную площадку Пун Хилл. Ночевали и питались в маленьких гостиничках-лоджиях. На пути к Пангбоче прошли мемориал погибшим альпинистам. Там Дениса потрясла история одного шерпа, поставившего несколько мировых рекордов, в том числе по самому продолжительному пребыванию на вершине мира — двадцать один час, и нелепо погибшего при попытке снять лучший кадр — он оступился и упал в трещину, где его и обнаружили, но слишком поздно.
Склон живописного ущелья привел группу в Пангбоче, знаменитый своим древним монастырем, где до недавнего времени хранились скальп и кисть йети, пока кто-то не решил пополнить ими свою частную коллекцию. Монастырь, отстроенный десять лет назад практически заново после пожара, мирно сосуществовал с туристами, которых в этих местах бывало до нескольких десятков тысяч в год. Красивое спокойное место как нельзя лучше подходило для монашеской обители, служба шла практически нон-стоп с небольшими перерывами…
Следующие три дня занял сплав по реке Кали-Гандаки на рафтах (Денис перевернулся четыре раза, но вода была теплая). Ночевали уже в палатках, готовили на костре. Грязнов-младший почувствовал себя в пионерском лагере и особого кайфа не испытывал.
Наконец, после бесконечного и бессмысленного осмотра храмов и поселков, группа совершила переезд в Национальный королевский парк Читван, где предполагалось сафари на слонах.
Весь маршрут был разработан таким образом, что не требовал специальной физической подготовки, но даже у такого тренированного человека, как Денис, в конце пути ныла каждая клеточка тела.
Здесь, в Читване, Денис откололся от общей компании и стал искать Мохнаткина. Согласно полученной им информации именно в Читване Степан Мохнаткин должен был отдыхать после недавнего восхождения.
Все предыдущие телодвижения были нужны Денису единственно затем, чтобы попасть в Читван, куда своим ходом и без пропуска, полученного участниками тура, добраться было невозможно. Сафари так сафари.
Но Мохнаткина в Читване уже не было. Оказалось, он отправился на ледник Нгозумба — туда, где замерзшие озера и разломы льда черного цвета. Местный проводник за умеренную (по словам переводчика, но не по мнению Дениса) плату вызвался проводить Грязнова-младшего к лагерю Большого Мо, как здесь звали Мохнаткина.
— Не советую вам идти, — сказал переводчик. — Будет дождь.
— А это плохо?
— Да уж нехорошо…
Но выхода не было, и Денис отправился в путь с человеком, говорящим на непонятном для него языке.
Они вышли после обеда, возможно, таков был ритуал, возможно, нет, но раньше заставить это сделать проводника Денис не смог. Дождя не было, и даже временами проглядывало солнце. Быстро миновали зеленые склоны и голубые озера и ступили на ледник. Язык ледника тянулся вперед, насколько хватало глаз, подпирая склоны лежащих рядом гор. Посреди ледника возвышались огромные каменные глыбы, которые скатились неизвестно откуда в незапамятные времена. Потом Денис узнал, что ледник, по свидетельству старожилов, быстро подтаивал, отступая за год на сто — двести метров…
К вечеру пошел мокрый снег, перемежающийся с дождем, без всяких надежд на улучшение погоды. Проводник знаками показал, что предстоит переход в пять-шесть часов в высокогорной зоне на высоте более четырех тысяч метров, и дальше Денис мало что помнил. Ноги деревенели с каждым шагом, в голове стучал отбойный молоток, небо вращалось… Облака из долины, как в трубу, втягивались в суживающуюся горловину ущелья… Денис просто передвигал ноги, а когда не было сил это делать, передвигал их все равно.