Смертельный выстрел

Рид Томас Майн

XL

Ричард Дерк скоро скрылся из виду, и Кленси снова остался один. Одно только успокоило его… Бандит солгал ему, и Елена не была с Дерком, ей, следовательно, удалось вернуться в полной безопасности домой. Он боялся, однако, что Дерк скоро придет в себя, догадается, что напрасно струсил, и вернется обратно, дабы утолить свою жажду мести. А что волки? А волки успокоились и снова приближались к беспомощной жертве, спеша вознаградить себя за потерянное время. Протяжный, унылый вой снова нарушил тишину ночи и разнесся по степи; по одному собирались они вокруг странного предмета, который так долго пугал их, что они несколько привыкли к нему и уже не так боялись. С каким ужасом прислушивался Кленси к их вою и видел, как они медленно, переходя с

одной стороны на другую, приближались к нему. Смерть верная… ужасная, неумолимая! Скрепив сердце и стараясь всеми силами взять себя в руки, решил он ждать неизбежного. Напрасно! Жизнь каждому слишком дорога, чтобы отдать ее добровольно. И вот Кленси совершенно инстинктивно прибегнул к прежнему способу. Глаза его засверкали и завертелись, губы задвигались, рот открылся, и раздались пронзительные крики. Но койоты подходили все ближе и ближе и были уже на расстоянии трех футов от его лица. Он видел их алчные глаза, белые зубы, конец красного языка, слышал дыхание и лязг челюстей. Каждую минуту ждал он, что они набросятся на его голову.

— Матушка! Отец! — воскликнул он. — Скоро свидимся мы с вами. Елена! Любовь моя! Сколько горя причиню я тебе, загубив свою жизнь! Прости, Боже…

Он вдруг замолчал… Всемогущий и Всеблагий пришел опять к нему на помощь. Волки вдруг отступили, опустили хвосты и остановились в нерешительности, а затем медленно отошли назад на несколько шагов, быстро повернулись и рассеялись по степи. Кленси смотрел во все глаза и не понимал, чем объяснить такое поведение животных. Он стал прислушиваться, и ему показалось, что где-то раздается стук копыт, и подумал, что это возвращается обратно Ричард Дерк. Но нет, это был не стук копыт, а какой-то более мягкий звук. Кленси никак не мог придумать, какое существо могло приближаться к нему? Но он не успел еще ответить на этот вопрос, как почувствовал на своей щеке что-то теплое и мягкое… язык собаки.

— Брасфорт!

Да, это был Брасфорт; он прыгал вокруг него и визжал от радости. Кленси понял теперь, что койоты удалились, испугавшись громадной и грозной по виду собаки. Радость Кленси была непродолжительна. Чем могла помочь ему собака; она будет держать в почтительном отдалении койотов, но спасти его она не может. Смерти ему не избежать! Голод, жажда приведут к одному и тому же концу.

— Мой Брасфорт! Верный товарищ! — сказал он. — Ты не можешь спасти меня от смерти. Но как ты попал сюда? Да, ведь они взяли его с собой, — продолжал он, рассуждая вслух. — Я видел, как они уводили его. Они отпустили его, а он нашел мой след. Да, это так. Будь только Юпитер с ним. Ну, его-то они не выпустят… Нет!

Брасфорт не прекращал проявлять свои нежности и прижимался к нему, как мать к своему ребенку.

— Милая моя собака! — снова обратился к ней Кленси. — Ты пришла, чтобы видеть, как я умру. Мне приятно видеть тебя, как друга, в свой смертный час. И пока жизнь горит во мне, ты не оставишь меня, я это знаю. Ах! Недолго тебе придется ждать… я чувствую, что слабею. Я никогда не увижу ее больше… кто-нибудь найдет тебя, быть может, и отведет тебя к ней. Будь ей верен… а она будет любить тебя.

В эту минуту собака, повинуясь заговорившему в ней инстинкту, принялась рыть землю вокруг головы Кленси, который удивился и в то же время обрадовался, видя шансы на спасение. Он продолжал разговаривать с собакой и ободрять ее. Точно понимая его, собака рыла еще с большим рвением, так что образовалось углубление, над поверхностью которого виднелось правое плечо. Еще немного, и ему удастся, пожалуй, освободить свою руку. Кленси начал уже поздравлять себя с неожиданным спасением, когда до слуха его снова донесся стук копыт. «Ричард Дерк», — подумал он.

— Слишком поздно, Брасфорт! — сказал он. — Ты не спасешь меня… я скоро умру.

— Да, конец мой пришел, — продолжал размышлять вслух Кленси, прислушиваясь к стуку копыт.

Десять минут еще, и Брасфорт вырыл бы его из земли. Яма была уже настолько велика, что виден был его локоть. Нельзя ли вытащить руку? Он мог бы тогда защитить себя. Кленси сделал усилие и потянул руку. Напрасно! Она была точно в тисках какого-нибудь великана. Приходилось

покориться судьбе и какой судьбе! Еще раз увидеть торжествующего врага, убийцу его матери, услышать его оскорбительные речи… повторение сцены под кипарисом. «Но почему же Дерк так медленно приближается? — думал он. — Быть может, он боится сверхъестественного? Как странно звучат копыта! Можно было подумать, что всадник не знает дорогу… Не увидел ли он собаку и поэтому так осторожно приближается!» Стук копыт вдруг прекратился, и снова воцарилась тишина. Кленси удивлялся только тому, что собака не обращала внимания на стук копыт и продолжала по-прежнему начатое ею дело. Неужели Брасфорт мог оставаться хладнокровным, почуяв приближение Ричарда Дерка? Что бы это значило? Тем временем снова послышался стук копыт, но Брасфорт и на этот раз не обратил на него никакого внимания. Он поднял голову только тогда, когда всадник был уже рядом, но вместо того, чтобы сердито заворчать, он радостно завилял хвостом. Удивление Кленси перешло в радость, когда он увидел, что перед ним не его злейший враг, а верный слуга.

— Юпитер! — воскликнул он. — Бог услышал мою молитву.

— И мою, — отвечал Юпитер. — Да, масса Чарльз, я молился все время, но не ожидал увидеть вас живым. Но, Бог мой, масса, что все это значит? Я вижу только вашу голову… где же ваше тело? Что сделали эти негодяи с вами?

— Зарыли меня живым.

— Ну, это все же лучше, чем мертвым. Вы не ранены, масса?

— Думаю, нет! Я чувствую только разбитость и слабость, но, мне кажется, я не получил серьезных повреждений. Я страдаю только от жажды.

— Ну, это скоро пройдет. Я у седла нашел фляжку и наполнил ее водой из реки. Затем у меня есть еще кое-что, от чего пройдет ваша слабость… Я взял это у метиса. Вот, масса Чарльз!

Он поднес тыквенную бутылку к губам Кленси, который отпил из нее несколько глотков. После этого мулат взял флягу с водой и напоил Кленси.

— И правда, зарыли живым. А Брасфорт старается откопать вас. Ну, не умный ли ты старый пес? Ах ты, верное животное!

— И ты верен мне, Джуп! Слушай! Как ты убежал от разбойников? Взял мою лошадь и ружье? Расскажи мне!

— Только не сейчас, масса Чарльз! Тут есть посерьезнее дело… Надо вытащить вас прежде, чем рассказывать. Хотя уши ваши и не под землей, и все-таки положение неудобное, чтобы слушать. Дайте мне кончить то, что начал Брасфорт, чтобы я мог вытащить вас.

Мулат стал на колени, взял нож и начал осторожно разрыхлять им землю вокруг плеч и груди Кленси, выкидывая ее затем руками на поверхность земли. Собака помогала ему, делая то же самое лапами. Животное ревновало Юпитера и как будто было недовольно тем, что кто-то рядом возле его хозяина. Дело между тем подвигалось вперед. Кленси и мулат все время разговаривали между собой, сообщая друг другу свои впечатления после того, как они расстались. Как ни были ужасны впечатления, пережитые Кленси, они были не очень разнообразны, и он в нескольких словах передал их. Юпитеру пришлось быть свидетелем более разнообразных событий, но он не счел нужным передавать все подробности их и сообщил только главное, умолчав о том, как он заметил проделки метиса и как отделался от него. Когда он рыл землю ножом, Кленси заметил на последнем темные пятна и спросил, что это такое.

— Только кровь, масса Кленси! — отвечал мулат.

— Чья?

— Вы узнаете, когда я кончу. Достаточно будет сказать, что это кровь злого человека.

Кленси не настаивал, зная, что в нужное время он все узнает. Тем не менее его мучила мысль о том, чья это кровь — Джима Борласса или Ричарда Дерка? Он надеялся, что это кровь первого, и боялся, что последнего. Ни за что в мире не согласился бы он, чтобы кровь Ричарда Дерка была пролита кем-либо другим, и клятва его была бы не исполнена. Он вздохнул только тогда свободно, когда из дальнейшего повествования Юпитера выяснилось, чья это кровь. Наконец, земля была вырыта. Юпитер схватил своего господина под мышки и вытащил его из ямы, как садовник вытаскивает из грядки морковь. Кленси снова стоял на поверхности земли, свободный, с развязанными руками и ногами и с такой же непоколебимой решимостью в душе исполнить данную им клятву.