Смертельный яд (Сильный яд)
Шрифт:
— Да, вы, должно быть, намучились, — отозвался Уимзи. — Но в свое время вы успели принять все необходимые меры предосторожности.
— Мы, юристы, привыкаем думать о предосторожностях. Конечно, на тот момент я и не подозревал, что это могло быть убийство, иначе я, естественно, настоял бы на немедленном расследовании. Мне же тогда представлялось, что это какое-то пищевое отравление: не ботулизм — у него совсем другие симптомы, — но некое заражение, причиной которого явились посуда и кухонная утварь или же бациллы в самой еде. Я рад, что мое предположение не оправдалось, хотя реальность и
— Само собой, — сказал Уимзи. — Люди не начинают ни с того ни с сего подозревать убийство, хотя такое случается, пожалуй, намного чаще, чем принято считать.
— Возможно. И если бы я хоть раз работал с уголовным делом, то, наверное, что-то и заподозрил бы, но я в основном специализируюсь на таких процедурах, как передача имущества, официальное утверждение завещаний, разводы и тому подобное.
— Кстати, о завещаниях, — небрежно произнес Уимзи, — у мистера Бойза не было никаких видов на наследство?
— Насколько мне известно, нет. Отец его совсем небогат — обыкновенный сельский священник со скромным жалованьем, огромным домом, который он, как священник, должен содержать, и полуразвалившейся церковью. Вся его семья — работники умственного труда, принадлежащие к незавидной части среднего класса, к тем, на кого ложится груз налогов и чье финансовое положение никогда не бывает вполне устойчивым. Переживи Бойз всю родню, едва ли ему отошло бы по наследству больше нескольких сотен фунтов.
— Мне казалось, у него где-то есть богатая тетка.
— Нет, разве что вы говорите о старой Креморне Гарден. Бойз приходился ей внучатым племянником по материнской линии. Но она уже много лет не общается с его семьей.
Внезапно на лорда Питера снизошло одно из тех озарений, когда между разрозненными фактами вдруг обнаруживается связь. Взбудораженный новостями Паркера о белом свертке, он не придал должного значения рассказу Бантера о чаепитии с Ханной Вестлок и миссис Петтикан, но теперь вспомнил об актрисе со странным именем — «Гайд Парк или вроде того».
Картина сложилась в его голове сама собой, без каких-либо усилий, и он тут же задал следующий вопрос:
— Это, случайно, не миссис Рейберн из Уиндла, что в Вестморленде?
— Да, — подтвердил мистер Эркарт. — Я как раз недавно ее навещал. Хотя о чем я говорю, вы же мне туда писали. Бедная старушка еще лет пять назад впала в детство. Жалкое существование, должен вам сказать, — и себе, и другим в тягость. Мне всегда казалось жестоким, что закон позволяет положить конец страданиям любимого питомца, но отказывает в такой милости старым больным людям.
— Да уж, если бы мы затягивали страдания какой-нибудь кошки, общество по защите животных нас бы разделало под орех, — согласился Уимзи. — Удивительные порядки, правда? Но они ничуть не удивляют людей, которые вечно пишут в газеты жалобы на то, что собаку держат в конуре на сквозняке, зато не сделают ничего — и пальцем не пошевелят! — чтобы приструнить домовладельца, поселившего семью из тринадцати человек в сыром подвале без стекол в
— Честно говоря, на днях мы было решили, что она отошла. Старушке за девяносто, сердце сдает, и время от времени случаются приступы. Но некоторые пожилые леди необычайно живучи.
— Вы, по видимости, теперь единственный ее родственник.
— Думаю, да — если не считать моего дяди, который в Австралии, — подтвердил мистер Эркарт, не спрашивая, откуда Уимзи известно о его родственных связях. — Не то чтобы мое присутствие могло как-то поправить ее здоровье. Но я также ее поверенный, поэтому в любом случае должен находиться рядом, если вдруг что-то произойдет.
— Да, конечно. Как ее поверенный, вы, я полагаю, осведомлены о том, кому она завещала состояние?
— Естественно. Но, простите меня, я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к теме нашего разговора.
— Понимаете, мне тут пришло в голову: вдруг Филипп Бойз так запутался в своих денежных делах — а это со всеми случается, — что решил разом все оборвать? Но если он надеялся что-то получить от миссис Рейберн, а старушонка — простите, я хотел сказать бедная старушка — уже готовилась сбросить этот бренный шум куда подальше, [58] то он мог и подождать немного или даже подзанять денег, пообещав расплатиться по получении наследства. Понимаете, к чему я клоню?
58
Перефразированная строка из монолога Гамлета «Быть или не быть…»
Какие сны приснятся в смертном сне, Когда мы сбросим этот бренный шум…— Теперь вижу — вы пытаетесь доказать, что это было самоубийство. Что ж, согласен, для друзей мисс Вэйн это наиболее перспективная линия защиты, и здесь я могу вас поддержать. Дело в том, что миссис Рейберн не оставила Филиппу ничего. И, насколько мне известно, у него не было оснований рассчитывать на часть наследства.
— Вы уверены?
— Вполне. На самом деле, — мистер Эркарт помедлил, прежде чем продолжить, — так уж и быть, расскажу: однажды он сам меня об этом спросил, и я вынужден был сообщить ему, что у него нет ни малейшего шанса хоть что-то получить от миссис Рейберн.
— Так он сам вас спрашивал?
— Да.
— Это уже что-то. Как давно это было?
— Года полтора назад, кажется. Точнее не могу сказать.
— И, учитывая, что миссис Рейберн впала в беспамятство, Бойз мог не надеяться, что она когда-нибудь изменит завещание?
— Совершенно верно.
— Понимаю. Что ж, это может оказаться полезным. Еще бы, такое разочарование — логично предположить, что он очень рассчитывал на наследство. Кстати, деньги большие?
— Немалые, тысяч семьдесят — восемьдесят.