Смертельный яд
Шрифт:
— Конечно, мышьяк, — беспечно откликнулся Уимзи. — А что я говорил? — И голос его задрожал от плохо сдерживаемого торжества.
— Это все? — разочарованно спросил Фредди.
— Вам недостаточно? — воскликнула мисс Мерчисон.
— Еще не вполне все ясно, но мы уже близки к разгадке, — ответил Паркер. — Это доказывает, что у Эркхарта был мышьяк. Наведя официальные справки во Франции, мы сможем узнать, имел ли он его в июне. Кстати, обращаю ваше внимание на то, что это обычная мышьяковая кислота без примесей угля и индиго, что согласуется с данными вскрытия. Все это хорошо, но будет еще лучше, если мы докажем, что Эркхарт мог дать яд Бойзу. Пока
8
Верую, ибо это невозможно (лат.).
— Славная головоломка, — невозмутимо откликнулся Уимзи. — Просто мы что-то упустили. Возможно, что-то очевидное. Дайте мне положенный по закону халат и унцию табака, и я в мгновение ока разрешу вам эту загадку. Надеюсь, мистер полицейский, ты тем временем сделаешь все, чтобы обеспечить сохранность сведений, которые так трудолюбиво собраны нашими друзьями с помощью не очень принятых методов, и окажешься рядом, когда настанет время арестовать преступника?
— Конечно, — ответил Паркер. — Не говоря уже о личных соображениях, мне будет приятнее видеть на скамье подсудимых этого прилизанного типа, чем любую женщину. Если полиция допустила ошибку, то чем раньше ее исправят, тем лучше.
Уимзи просидел допоздна в библиотеке среди томов ин-фолио. Они символизировали квинтэссенцию зрелой мудрости и поэтической красоты, не говоря уже о тысячах фунтов наличными. Но сейчас все эти советники безмолвствовали. На столах и креслах лежали раскрытые тома «Знаменитых английских процессов» — Палмер, Притчард, Мейбрик, Седдон, Армстронг, Мадлен Смит, все большие специалисты по мышьяку — и труды крупнейших авторитетов в области токсикологии и судебной медицины.
Разъехались по домам толпы театралов, Пикадилли опустела, некоторое время спустя по черному асфальту не спеша загрохотали тяжелые грузовики, длинная ночь подошла к концу, и зимний рассвет, словно нехотя, окрасил крыши Лондона бледными лучами. Бантер тоже не спал; он сидел на кухне, варил кофе и перечитывал одну и ту же страницу «Британского фотографического журнала».
В половине девятого из библиотеки зазвонил колокольчик.
— Милорд?
— Ванну, Бантер.
— Сию минуту, милорд.
— И кофе.
— Сию секунду, милорд.
— И поставь на место книги, кроме вот этих.
— Да, милорд.
— Я знаю, как было совершено преступление.
— Правда, милорд? Позвольте мне вас поздравить.
— Но мне еще предстоит все доказать.
— Это уже не столь существенно, милорд.
Уимзи зевнул. Когда через минуту-другую Бантер вернулся с кофе, он уже крепко спал. Бантер бесшумно поставил книги на место и с любопытством взглянул на те, что лежали открытыми. Там были «Процесс Флоренс Мейбрик», «Судебная медицина и токсикология» Диксона Манна, еще одна книга с немецким названием, которое Бантер не смог перевести, и «Шропширский парень» Хоусмена.
Несколько минут Бантер их тщательно рассматривал, а потом хлопнул себя по ляжке.
— Ну конечно! — приглушенно воскликнул он. — Какие же мы болваны! — Он осторожно прикоснулся к плечу
ГЛАВА 21
— Значит, вы не выйдете за меня замуж? — спросил лорд Питер.
Девушка покачала головой.
— Нет. Это было бы нечестно. А кроме того…
— Да?
— Я боюсь. Боюсь несвободы. Если хотите, я могу жить с вами просто так, но замуж не выйду.
Она произнесла это таким мрачным голосом, что Уимзи никак не мог откликнуться на это привлекательное предложение.
— Такая форма отношений не всегда срабатывает, — возразил он. — Вам ли не знать, черт побери, простите, что напоминаю о неприятном, но это создает массу неудобств, а ссорятся при этом ничуть не меньше, чем в браке.
— Я знаю. Зато можно в любой момент разойтись.
— Да я не захочу расходиться.
— Ничего, захотите. У вас есть семья, традиции… Знаете, жена Цезаря…
— К черту жену Цезаря! А что до семейных традиций, они на моей стороне. Уимзи всегда прав, и да поможет Бог тому, кто встанет на его пути. У нас даже есть древний семейный девиз по этому поводу «Держусь с помощью Уимзи [9] ». Не могу сказать, что когда я гляжу в зеркало, то сравниваю себя с крестоносцем Джералдом де Уимзи, который скакал в бой на крестьянской лошадке под стенами Акры, но что касается женитьбы, я твердо намерен поступать так, как хочу. Кто мне помешает? Съесть меня никто не съест, со мной даже не перестанут раскланиваться, притворившись, что не заметили.
9
Непереводимая игра слов: фамилия лорда Питера в переводе с англ. означает «прихоть».
Харриет рассмеялась.
— Да, вас трудно не заметить, так что вам не придется скрываться за границей со своей немыслимой женой и жить на каких-нибудь водах, как в викторианских романах.
— Естественно, нет.
— По-вашему, люди смогут забыть о том, что у меня был любовник?
— Дорогая моя, они каждый день и не то забывают. В этом деле они настоящие специалисты.
— И то, что меня подозревали в убийстве?
— И то, что вы были победоносно оправданы, несмотря на все ухищрения преступника.
— Как бы там ни было, я за вас не выйду. Если люди в состоянии забыть все это, они забудут и то, что мы не женаты.
— Они — да, а вот я не забуду. Кажется, мы не далеко продвинулись. Насколько я понимаю, перспектива жизни со мной не вызывает у вас отвращения?
— Все это так бессмысленно, — промолвила Харриет. — Как я могу что-то обещать, когда сижу в тюрьме и даже не уверена в том, что выживу?
— А что такого? Я могу себе представить, что стал бы делать в самой невероятной ситуации. А тут, можно сказать, все предрешено.
— Нет, — начиная падать духом, пробормотала Харриет. — Пожалуйста, перестаньте спрашивать меня. Я ничего не знаю. Я не могу думать. Я не могу заглядывать вперед. Я хочу только одного — выбраться отсюда и чтобы меня оставили в покое.
— Ладно, — согласился Уимзи. — Я не стану надоедать вам. Это и впрямь не честно — пользоваться своим положением, и так далее… Вы не можете мне отказать и сбежать, поэтому я умолкаю. Мало того — я сам сбегу, у меня встреча с маникюршей. Симпатичная девчушка, только слишком скромная. Привет!