Смертеплаватели
Шрифт:
Трясясь в седле, Аиса побарывает дремоту. Она не выспалась. Ночью перед набегом чинила одежду, бронзовые звоночки нашивала от злобных дайвов — вечно они вертятся возле росских градов. После полуночи — родители храпели — выскользнула из кибитки повидать Гатала.
Возле его семейного воза хотела было Аиса свистнуть, да передумала. Перед осенними свадьбами родители парней начеку. Гаталова мать решит — девчонка хочет сманить сына, увести в степь. Молоко на губах не обсохло, в набегах не была, — а между тем, вернётся утром женой. Позор на всю стоянку! Гаталов род строго живёт по старине: девушка, сватаясь к парню, должна, в знак своей
Долго сидела Аиса на корточках, таясь у колеса, ждала невесть чего. Вдруг учует её сквозь сон мальчишка, проснётся, выйдет… Ждала и дивилась крупным, сочным звёздам на августовском бархате, разглядывала их, пока не заслезились глаза. Что это за светляки такие в небе светят всем поколениям от начала мира? Не объясняют Священные Матери, молчаливые и суровые. От кого-то в детстве слыхала Аиса, что над степью, в Тихой Стране, жгут костры кочевий давно ушедшие Праматери. Может, и правда. Вон покатился уголёк от костра наискось к горизонту, длинно сверкнул, угасая…
Даром сидела, не вышел Гатал. А сон был разбит. Вернувшись, под шкурами ворочалась Аиса в досаде: дрянь, сморкач! Захочет она взять его в мужья после набега, — пойдёт, как дикий жеребчик на аркане. Когда сватается взрослая девушка-боец, матери отказывают редко, а сыновей и вовсе не спрашивают.
…Фу ты! Аиса открывает глаза, резко вскидывает голову. Не заметила бы Таби, как она клюёт носом в седле. Прохладный порыв от далёкого Данапра [6] помогает воспрянуть. Пятками в кожаных сапогах-чулках ударяет Аиса своего рыжего коня-трёхлетку, опережает подруг. Уже хорошо виден, чёрный на лилово-розовом небе, венчающий гряду холмов град Всемира.
6
Д а н а п р — Днепр (древнеиранск.).
Скачка оборвана. Путь к холмам преграждает неширокая, но полноводная речка. Берег крут; другого берега нет вовсе, вместо него топь, забитая травами, корявым мелколесьем. Начальница, всё лучше различимая, взмахами руки и коротким посвистом разделяет отряд. Левое и правое крылья переходят реку, центр остаётся и залегает вдоль берега. Левое крыло идет в обход града, правое ударяет в лоб…
Склоны гряды круты и вдоль перегорожены валами — лошадей придётся оставить, это предусмотрено. Две-три младших девчонки отведут табун подальше, его не должны заметить сверху дозорные росов. Аиса хлопает приземистого конька по шее, прощаясь. Может, больше и не суждено увидеться.
Расклад хороший, девушка еле сдерживается, чтобы не издать клич радости. Её вместе с лучшими подругами ставят в правое крыло. С ними Таби и старшие женщины-бойцы, на них — главная тяжесть боя. Вперёд, через реку по разведанному заранее броду! Холодна вода, осень близко. Трещат тростники, вязнут ноги… не провалиться бы… Всё! Твёрдая почва.
Пол-луны назад взбунтовались земляные черви по всей излучине Данапра, перестали посылать дань: зерно, мясо, кожи и прочную, обваренную в мучном растворе посуду. Священных Матерей племени охватил гнев. Три дня они молились, закалывали быков и рабов, окровавленный меч втыкали в землю, прося победы у Отца Войны. Первым должен пасть сильный, хорошо укреплённый град вождя Всемира, — тогда дрогнут все прочие росы.
Стена холмов заслоняет восход, горят над гребнем воспалённые перистые облака. Долго, крадучись, пробираются девушки-бойцы вдоль западного склона к природной башне, завершающей гряду. На крутобоком холме, окружённый ярусами валов, утверждён Всемиров град.
Вот и встали они против мощного природного бастиона. Сужаясь, уходит он к пламенным облакам. Тихий свист Таби, — пригибаясь, побежали… Беззвучен шаг. Нижний вал уже совсем близко. На нём невысокий, обмазанный глиной плетень. Сапоги-чулки скользят по росистой траве. Ближе, еще ближе…
Вжикнуло возле самого уха Аисы. Великаны-шмели, взлетая из-за вала, гневно распарывают воздух. Пращники бьют! У Апи, однолетки Аисы, сорвало половину лица, в кровавой массе блеснули зубы и кости. Апи оседает без звука. Жаль подругу: носила на шее фаланги пальцев двоих убитых, хоть завтра замуж!..
С пращниками разбираются. Пока девушки лежат ничком, сама Таби ужом ползёт к валу; за ней, натянув башлыки, десяток старших женщин. Легко и бесшумно они взлетают с земли, с места перемахивают насыпь и плетень. Вот кто-то там захлебнулся воплем. Звуки, точно рубят мясо…
Не промедлили бойцы, чтобы, как водится, напиться крови из вражьих вен, не забрали с собой головы или кисти рук. Скорее к вершине — туда, где сытой спящей змеёй обвивает верхний, главный вал жилые курени!
Росы презирают сайрима за то, что те не сеют хлеб; называют степными гадюками. Сайрима презирают росов за то, что те копошатся в земле, называют земляными червями. Когда-то, в юности, Аиса спрашивала старших: почему степняки не перебьют земледелов, не сделают одно сплошное кочевье и пастбище для скота на месте этих проклятых полей, градов? Ей ответили: даже настоящие черви полезны, на них и рыбу ловят, — а уж без росов кочевникам не прожить! Привыкли мы к хлебу, нужны нам рабы, нужны горшки крепкие и многое другое, что мы умеем делать хуже, чем они. Только пусть знают своё место…
Росы говорят: сайрима не думают наперёд, не готовятся к бою, а нападают скопом, будто ошалелые быки, норовя испугать рёвом и визгом. Ложь это! Давно разузнаны все подходы ко граду, обдуман план боя. Мудра Таби, одноглазая. Стиснутые двумя крылами отряда, побегут росы, но не на восточный обрыв — там, сорвавшись, костей не соберёшь. Их оттеснят на склон, ведущий к реке, а потом погонят вниз, туда, где переправлялись девушки и ждёт теперь засада. Мёртвый или раб — нет для бунтарей иной судьбы!..
Солнце уже высоко, ясная голубизна разливается над кочевьем. Взбираясь всё выше, делая стремительные перебежки и залегая, девушки срывают луки с плеча, накладывают на тетиву стрелы.
…Они опередили нас! Лучники бьют с главного вала, через проёмы в частоколе. Оперённые росские стрелы, куда длиннее и тяжелее, чем у сайрима, глубоко впиваются в глазницы, насквозь пробивают груди, выходя из спины. Всё больше подруг, корчась, падает на травяной скат, иные мешками катятся вниз. Недостижимы лучники за оградой… чем ответим?!