Смерти не по зубам
Шрифт:
– Плохо, что Ти не ходить со мной сюда, – сказал он вдруг, тем самым обнаружив, что слова Романа он все-таки услышал.
– Почему? – заинтересовался тот.
– Это наш бог. А она верит другой бог. Иисус.
Роман вспомнил распятие над кроватью Ти.
– Почему? – снова спросил он.
– Ее бабка приучила любить Иисус, – недовольно проворчал старик.
– Эта та, которая обучила Ти французскому языку? – догадался Роман.
– Она, – кивнул Чой.
– Твоя жена?
– Нет. Моя мать.
– То есть, – догадался Роман, соображавший после сна с похвальной
Чой пробормотал что-то на своем языке. Благость куда-то подевалась, и он резко прибавил шагу.
Роман понял, что разговор переходит в плоскость, далекую от его непосредственных интересов, и более с расспросами не лез.
Когда они вышли из леса, Чой отрывисто сказал:
– Сейчас кушать и ехать пещера.
Несмотря на то что Роман Евгеньевич обладал вполне развитой фантазией, представить себе, как они вдвоем, нагруженные полутора пудами взрывчатки, будут пробираться на одном велосипеде через леса и горы, он, как ни тщился, не мог. Однако уточнять ничего не стал. Чой не из тех, кто не знает, что делает. Раз сказал «ехать», значит, поедем.
Ти уже приготовила свежей рыбы, изжарив ее над ямкой, на специально приспособленной решетке. Вкусно было необыкновенно, и Роман, чей организм приучился запасаться питательными веществами впрок, слопал две рыбины и горку риса, пропитанного густым соевым соусом. Запив все это двумя пиалами зеленого чая, он почувствовал, что весь звенит от избытка сил.
Чой тоже поел основательно, лишний раз напомнив о том, что стар он только внешне, а на деле еще любого молодого за пояс заткнет.
Пока Ти споласкивала посуду, Чой достал трубочку и закурил, блаженно щуря глазки.
– Пошли за взрывчаткой, – сказал Роман, не понимая этой неторопливости.
Скоро начнет темнеть, и как тогда ехать по джунглям? Там вдвое темнее, чем на открытой местности.
– Не надо ходить, – возразил Чой. – Я все взять.
– А, – охладился Роман. – Хорошо.
Поскольку рядом велосипеда, навьюченного минами, не стояло, то резонно было предположить, что Чой спрятал его в лесу. Правильно. Место хоть и глухое, и чужих нет, но лишняя предосторожность не помешает.
«Вот же молодец старик, – подумал Роман, тоже закуривая. – Пока я дрых, он все за меня сделал. А может, растолковать ему общую задачу – и пусть едет выполнять? Такой орел справится и без меня. А мы с внучкой попробуем доломать его хижину…»
Внучка, занеся в дом посуду – Роман не без восхищения заметил, что она ходит вверх-вниз по приставной лесенке без помощи рук, – вернулась к мужчинам и присела возле ямки, в которой догорал огонь. Что-то в ее поведении не понравилось Роману, и вскоре он понял, что.
– Пошли, – сказал Чой, выбивая трубочку.
– Пошли, – сказал Роман, подымаясь.
Вместе с ним поднялась и Ти, выказывая намерение сопровождать их. Только тут Роман обратил внимание, что на ногах у нее прочные парусиновые кеды, вместо пестрой майки – футболка с длинными рукавами, а вместо коротких штанишек – длинные, завязанные внизу брюки, плюс походная ветровка. Кроме того, Ти надела на голову военизированную панаму и выглядела, как участник игры «Зарница».
«Наверное, она
Чой наконец поднялся и направился… к морю.
– Пошли, – сказал он застывшему гостю.
– Ага…
«Ах, вон он что, – дошло до Романа. – Мы пойдем морем. Отлично!»
Роман двинулся за стариком, за которым уже шагала решительная внучка.
«Кто-то же должен столкнуть лодку в воду», – утешал себя Роман.
Но когда они подошли к лодкам, Ти первой запрыгнула в одну из них.
– Садись, – сказал Чой Роману.
– Я не понял, – негромко сказал Роман, выразительно покосившись на Ти.
– Она ехать с нами, – пояснил старик.
– Но зачем?
Роман старался не повышать голос и не смотреть на Ти. Первое ему удавалось лучше, чем второе, хотя ситуация вот-вот могла измениться.
– Она помогать.
– Это опасное дело, Чой, – еще тише заговорил Роман. – И потом, нам не нужны свидетели. Ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Чой.
– Тогда скажи ей, пусть вылезает.
– Она не вылезает.
– Но ты же дедушка. Скажи ей, она тебя послушает, – пытался Роман придерживаться дипломатических ходов.
– Не послушает. Я знать. Садись, время.
– Подожди…
Повернувшись к девушке, Роман глянул на нее, как на человека, в разумности которого он не сомневается.
– Ти, c’est gros de consequences… – проникновенно начал он.
– N’en parlons pas, [5] – быстро ответила Ти, не глядя на него.
«То есть как это – не будем?!» – чуть не закричал в голос Роман.
5
Не будем об этом. – фр.
Но кричать было бесполезно – это он уже понял. Да и не получилось бы у него кричать на нее после того, что произошло между ними.
Вот они, последствия слабохарактерности! Вместо того чтобы взять ее за шиворот и выкинуть без долгих слов из лодки, он мнется, как стреноженный жеребец перед зарвавшейся кобылой.
Безусловно понимая сложность его положения, Ти вдруг быстро глянула на него из-под полей панамы. По ее губам пробежала шаловливая улыбка, и Роман не без огорчения почувствовал, как эта улыбка эхом отозвалась в глубинах его организма.
«Она будто все рассчитала заранее, маленькая зараза, – выругался он. – Теперь я в ее руках».
– Садись, – приказал, потеряв терпение, Чой.
Роман влез в лодку, уселся подальше от коварной Ти. Старик уперся в нос, столкнул лодку в море, запрыгнул сам, отряхнув на лету сандалии.
Ти уверенно распоряжалась на корме. Перехватив длинное весло, служившее одновременно и рулем, и двигателем, она развернула лодку и направила ее в открытое море.
Роман должен был признать, что из всех троих он пока самый бесполезный член группы. Ти умело управляла веслом, старик принялся хлопотать над парусом. Ему же ничего не оставалось делать, как сидеть и любоваться закатом.