Смерти вопреки

Феокритова Наталья

— Может, оно и к лучшему, — медленно произнес он, вставая.

Он вышел, оставив ее. Девушка откинулась на гамак, ощущая невыносимую горечь, разрывающую тяжестью сердце.

Часть 14

Круглый зал был выполнен в белых и серебристых тонах.

В центре возвышался двадцатисантиметровый круглый подиум. На нем полукругом стояли стулья с высокими спинками, расширяющимися кверху веером. У их изголовья были нанесены золотые символы из трех скрещенных кругов, символизирующих три народа: ангелов, измеров и овинговцев.

Зал предназначался

для переговоров и последний раз использовался по назначению почти две тысячи лет назад. В нем не было окон, вместо них на потолке простирался прозрачный купол, украшенный ажурной ковкой. В зал нельзя было войти, только переместиться через небольшой круг, утопленный в полу в стороне от подиума.

Среди собравшихся были три ангела, два короля и два наместника, представляющих народы Леса и Огня. Ангелы, старейшины рода, одетые в белые шелковые рясы с капюшонами, с позолоченными металлическими накладками, закрывающими лица и руки, чтобы никто не видел их истлевшей сухой плоти. На груди у каждого был щит, украшенный гербом в виде двух перекрещенных черных крыльев. Король Аравилата и король Смерти, как и наместники, были в традиционных одеждах, говорящих об их статусе.

— Здесь собрались те, кто может решить судьбу Овинги, — провозгласил Старейшина. — Так решите ее.

— Измеры вторглись на территории трех народов и ведут захватнические войны, отравляя земли, нарушают согласие «Пяти народов», благодаря которому нашли приют, — провозгласил Король Смерти, исторически ведущий соборы. — Пора, мои братья и сестры, что-то с этим делать.

— Собор не является правомерным без представителя пятого народа, — произнес король Аравилата, вынужденный присутствовать на нем. И он был прав, без наместника народа воды собор не имел силы.

— Значит, — произнес Старейшина ангелов. — На Овинге остается лишь одна правомерная сила, Зеница Единства. Все присутствующие согласны?

— Как правомерная сила и Зеница Единства, я считаю собор оконченным, — произнес Генуи Одвин, являющийся уже почти сорок лет королем Аравилата.

— Овинга нуждается в защите, — возразил наместник народов Огня, девяностолетний старик, одежды которого больше походили на одежды жреца народов Огня, нежели правителя. — Наш народ покинул почти все свои земли. А без гор мы теряем в силе.

— Как Зеница Единства, только я могу решать, когда применять силу! Только если среди нас не найдется представитель народа воды.

Король Аравилата обвел присутствующих властным надменным взглядом. Никто не смел ему указывать.

— Такой представитель есть, — произнес Король Смерти, смотря на короля Аравилата с недовольством и так же властно.

Генуи рассмеялся.

— И кто же? Какая-нибудь полоумная русалка в бадье? Как вы знаете, этого мало!

— Старейшина, — обратился Король Смерти к ангелу. — Правда ли, что в ваших стенах гостит принцесса Аравилата Виера Мар Квитворд?

Ангел кивнул. Генуи откинулся в кресле, с превосходством глядя на Короля

Смерти.

Прекрасно, Арвил притащил ее на собор.

— У принцессы есть доказуемое право быть представителем народа воды?

— Да, — ответил Король Смерти и, протянув вперед костистую руку в пустующий между присутствующими круг, потер пальцами, рассыпая пыль останков. Ангел провел над нею

рукой, и перед присутствующими поплыла объемная иллюзия, в которой драк переполз с плеча русла к Марине. Русал передал ей символ власти. Таких драков даже в хорошие для народа воды времена было не больше пяти на всю Протейму.

— Древний обычай народов Протеймы гласит: драки власти переходят к тем, кто лучше всех владеет магией воды.

Генуи раздраженно вздохнул и, глянув исподлобья на старого соперника, произнес:

— Пригласите пятого представителя народов Овинги.

— И будущую Зеницу Единства тоже, — произнес Король Смерти.

Генуи внимательно посмотрел на него, тот явно что-то замыслил.

Остров был каменист и угрюм. Его суровые пикообразные горы возносились в небеса и терялись в облаках. Глаза блуждали по его обрывистым скалам и не могли отыскать хотя бы пятнышко зелени. Шапки конусов были покрыты снегом, подножья чернели, ощетинившись острыми каменистыми клыками.

И только приглядевшись, можно было заметить, что некоторые пики не покрыты снегом. Это были здания, расположенные на вершинах, соединенные с ними и отличающиеся только острыми дополнительными звеньями башен, подобно зубам хищника.

— Вы явно не ценители красоты, — заметила Марина, содрогнувшись от сурового пейзажа.

— Они просто не любят гостей, — сказал Ияра, которому похоже нравился здешний вид.

Волны Протеймы накатывались, вгрызаясь в каменистый берег, и вертикально стекали вниз белой пеной. Сюда можно было попасть только по воздуху.

— А когда здесь весна, вид гостеприимнее?

— Здесь всегда так, — Ияра посмотрел вниз. — Ни растительности, ни животных, ни птиц.

Только ангелы, иногда измеры и служители ордена.

— Ты хорошо знаешь местность?

— Это мой дом, — ответил он и посмотрел на Арвила, стоящего у руля: — Сообщу-ка я, что мы прибыли.

Тот кивнул и, отодвинув заградительную сетку, ангел сорвался вниз, расправляя крылья.

— Ты раньше тут был? — спросила его Марина.

— Давно, в глубоком детстве. Отец привозил нас с братом посоветоваться с местными целителями.

Марина поежилась, поплотнее запахнувшись. Странные эти ангелы. Мастера иллюзий, а при этом предпочитают мрачные пейзажи. Дирижабль приблизился к одному из зданий, у основания которого был расположен небольшой выступ с торчащими по краю остроконечными балясинами без перил. У самого здания во всю длину было множество створок, которые могли, повернувшись плашмя, закрыть его окна и стены еще одним защитным слоем. И хотя часть из них были открыты, за темным стеклом ничего нельзя было угадать.