Смертницы
Шрифт:
— Пришло время навестить мамочку, — и, достав из кроватки спеленатого младенца, передала его Джейн.
Анжела тут же нависла над ними.
— Ой, посмотри на нее, Фрэнк! Боже, она так прелестна! Взгляни на это личико!
— Как я могу взглянуть, если ты мне все загораживаешь?
— У нее рот как у моей мамы…
— Ну, этим я бы не стал хвастаться.
— Джени, ты должна попытаться покормить ее сейчас. Тебе нужно практиковаться, пока не пришло молоко.
Джейн оглядела многочисленных зрителей,
— Ма, мне сейчас не слишком удобно… — Она замолчала, взглянув на малышку, которая вдруг подала голос. «А теперь что мне делать?»
— Может, ее мучают газики, — предположил Фрэнк. — У маленьких всегда газы.
— А может, голодная, — добавил Корсак. Уж кто-кто, а он знал что такое голод.
Между тем ребенок заплакал еще громче.
— Дай-ка я возьму ее на руки, — предложила Анжела.
— Кто здесь мама? — возразил Фрэнк. — Ей нужна практика.
— Нельзя же позволять ребенку кричать!
— Может, ты положишь палец ей в рот? — предложил Фрэнк. — Мы с тобой всегда так поступали, Джени. Смотри…
— Постой! — крикнула Анжела. — Ты мыл руки, Фрэнк?
В этом бедламе звонок сотового телефона Габриэля казался едва уловимым. Джейн взглянула на мужа и увидела, что тот ответил на звонок и теперь хмурится, глядя на часы. Потом услышала, как он произнес в трубку:
— Думаю, сейчас я не смогу. Может, обойдетесь без меня?
— Габриэль! — окликнула его Джейн. — Кто звонит?
— Маура начинает вскрытие Алены.
— Тебе нужно поехать.
— Мне не хочется оставлять тебя.
— Нет, ты должен быть там. — Ребенок кричал все громче и корчился, как будто отчаянно пытался выскользнуть из материнских объятий. — Одному из нас непременно нужно это увидеть.
— Ты правда не обидишься, если я уеду?
— Посмотри, какая у меня тут компания. Иди.
Габриэль наклонился, чтобы поцеловать жену.
— Увидимся позже, — пробормотал он. — Люблю тебя.
— Вы можете себе представить? — неодобрительно покачала головой Анжела, когда Габриэль вышел из палаты. — Даже не могу поверить.
— Что, мама?
— Бросает жену с ребенком и бежит смотреть, как вскрывают чей-то труп?
Джейн взглянула на дочь, которая надрывалась от крика, и вздохнула. «Кто бы знал, как мне хочется пойти с ним!»
К тому времени, как Габриэль переоделся и вошел в лабораторию, Маура уже подняла кость грудины и принялась за исследование грудной полости. Они с Йошимой работали молча: нет необходимости болтать, когда скальпель надрезает сосуды и связки, высвобождая сердце и легкие. Доктор Айлз работала тихо и четко, и взгляд ее оставался бесстрастным. Если бы Габриэль не знал ее так хорошо, он ужаснулся бы ее холодности.
— Вы все-таки сумели выбраться, — заметила она.
— Я пропустил что-то важное?
— Пока
«На этот раз, — подумал Габриэль, — она уже не воскреснет».
— Как Джейн?
— Прекрасно. Правда, сейчас ей нелегко под натиском многочисленных посетителей.
— А как малышка? — Маура опустила в лоток розовые легкие. Легкие, которые уже никогда не наполнятся воздухом и не насытят кровь кислородом.
— Красавица. Три килограмма семьсот граммов, десять пальцев на руках и столько же на ногах. Очень похожа на Джейн.
Впервые в глазах Мауры промелькнула улыбка.
— Как назвали?
— Пока остается Малышкой Риццоли-Дина.
— Надеюсь, скоро у нее появится имя.
— Не знаю. Я уже начинаю привыкать к этому прозвищу. — Обсуждение счастливых подробностей над лежащим между ними трупом выглядело неуместным. Но даже рядом с остывающим телом Алены он не мог не думать о своей новорожденной дочери, о ее первом вздохе и первом взгляде на мир.
— Я сегодня заеду к ней, — пообещала Маура. — Или она уже устала от визитов?
— Поверьте, вы будете самой желанной гостьей.
— Детектив Корсак уже объявлялся?
Дин вздохнул.
— Шары и все прочее. Старый добрый дядя Винс.
— Не отталкивайте его. Может, он когда-нибудь посидит с ребенком.
— Да уж, только этого ребенку и не хватало. Чтобы ему преподали искусство громко отрыгивать.
Маура рассмеялась.
— Корсак славный парень. Правда.
— Да, если забыть о том, что он влюблен в мою жену.
Маура отложила нож и взглянула на Габриэля.
— Значит, он желает ей добра. И видит, что вы счастливы вместе. — Вновь взявшись за скальпель, она добавила: — Вы с Джейн даете всем нам надежду.
«Всем нам». То есть всем одиноким в этом мире, подумал он. Не так давно он был одним из них.
Дин наблюдал, как Маура препарирует коронарные артерии. Как невозмутимо держит в руках сердце погибшей женщины. Как вскрывает скальпелем оба желудочка. Она измеряла, взвешивала, брала пробы. Но сердце самой Мауры Айлз было надежно заперто от окружающих.
Его взгляд упал на лицо женщины, о которой было известно только одно — что ее звали Алена. Несколько часов назад я разговаривал с ней, подумал он, и эти глаза смотрели на меня, видели меня. Теперь они пусты и безжизненны. Кровь уже смыли, и рана превратилась в розоватое отверстие в левом виске.
— Похоже на казнь, — сказал он.
— Есть и другие ранения с левой стороны. — Она показала на экран проектора. — На снимке видны две пули в области позвоночника.
— Но эта пуля в висок. — Он взглянул на лицо девушки. — Прямо-таки контрольный выстрел.