Смертник номер один
Шрифт:
Генерал Лукьянов вручил мне ключ от служебной квартиры, где я мог разместиться, и старший лейтенант Сережа, на правах будущего соседа, вызвался проводить меня. Мы уже поехать собрались, когда позвонил капитан Магомедов и сообщил два телефонных номера Маргариты Валентиновны Николишиной – городской и мобильный. Я не объяснял Лукьянову, как хочу воспользоваться этими номерами, и потому генерал, передав мне листок, на который только что записал оба номера, смотрел на меня с вопросом. Я опять не стал ничего объяснять, а просто позвонил в Управление космической разведки ГРУ Василию Лукичу, выслушал поздравления с выздоровлением, не услышал ни слова о своей инвалидности, о которой Василий Лукич скорее всего
– В общем, дело обстоит так… На Северном Кавказе составлен список отличившихся там офицеров, которые, по мнению кавказских бандитов, подлежат уничтожению. Я в этом списке значусь под первым номером, и меня сегодня, в первый день по выписке из госпиталя, уже попытались ликвидировать. Пока я сумел за себя постоять. И помогли мне серьезно. Но, чтобы добраться до организаторов акции, мне нужна твоя помощь. Сможешь, Василий Лукич, негласно?
– Телефонные номера? – спросил майор, понимая, о чем идет речь.
– Да. У нас нет выхода на организаторов, но есть бандит, застреленный мной сегодня в машине, а машина оформлена на женщину, которая даже водительских прав не имеет. Куплена машина всего неделю назад. Поскольку друг ее убит, она может выйти на контакты с кем-то другим из той же банды. Мне бы желательно знать координаты ее абонентов.
– Диктуй номера. Медленно. Я сразу в компьютер «вобью»…
Уговаривать Василия Лукича не пришлось. Я продиктовал оба номера.
– Я сегодня до утра на месте, – сообщил майор. – Буду отслеживать лично. Утром сменюсь, дам инструкции помощнику. Его Слава зовут. Вячеслав. Если он позвонит, то так и представится. Что будет без меня, он сообщит. У тебя номер прежний?
– Прежний.
– Ночных звонков не боишься?
– Я на подъем легкий.
– Тогда жди…
На этом разговор закончился. И никаких сетований на сложности, на возможность наказания за использование служебного положения без санкции начальства. Василий Лукич понимает, что по пустякам я не побеспокою.
Генерал Лукьянов понял, куда я обратился. Сам он выхода на такие структуры не имел. Да и нет у «внутривойсковиков» таких структур. МВД в случае необходимости обращается к сотовому оператору, который соглашается отслеживать разговоры только после санкции суда. Так, по крайней мере, должно быть. Но операторов может быть много, по всем с решением суда замучаешься бегать. Даже ФСБ, за неимением собственной аналогичной службы, иногда при необходимости обращается в ГРУ с просьбой о контроле каких-то номеров. У меня не было в наличии ни решения суда, ни письма за подписью одного из руководителей ФСБ, – только личные товарищеские отношения с офицером, который работает непосредственно в Управлении космической разведки и занимается как раз отслеживанием телефонных номеров. И этого хватило. Что, естественно, не могло не обрадовать Лукьянова.
– Мне бы твое влияние… – пошутил он.
– Переводитесь, товарищ генерал, на службу в спецназ ГРУ, – позволил я себе шутку, несмотря на то что теперь генерал вроде как стал моим непосредственным командиром. – Думаю, вам найдут роту, которая в настоящий момент ждет своего командира. Обретете такое же влияние. Со временем, конечно, не сразу – влияние следует заслужить…
Такой шуткой я пытался оставить себе слегка независимое положение, хотя только что подписал договор о приеме меня на работу в «Комитет взаимопомощи участников локальных военных конфликтов». Для меня, привычного к понятию «рапорт», само слово «договор» было чуждым, и потому все остальное было похоже. Лукьянов, кажется, меня понял. По крайней мере, его долгий взгляд говорил о понимании и о неодобрении. И я скорее всего был в этой ситуации не прав, поскольку не только Комитет нуждается во мне, но и я нуждаюсь в содействии Комитета. А это
Поскольку, после получения сообщения от капитана Магомедова, мы включились в поиск, и звонка из Управления космической разведки можно было ждать в любое время, к маме в деревню я поехать, естественно, не смог, потому что в случае необходимости может понадобиться оперативное вмешательство в ситуацию, а дорога до деревни в лучшем случае занимает несколько часов. Сначала я намеревался отправиться туда после знакомства со служебной квартирой. Но и это знакомство решено было пока отложить и ждать сообщения Василия Лукича в офисе, причем в боевой готовности. Кроме того, вот-вот должен был подъехать Магомед и рассказать, что он сумел выудить у Николишиной. Там тоже могла оказаться ценная оперативная информация, и только после ее принятия можно было как-то планировать свои дальнейшие действия. И я просто позвонил маме. Сообщил ей, что меня официально признали инвалидом, не пригодным для дальнейшей службы в спецназе ГРУ, но нашлась для меня и другая служба, к которой я уже приступил. Попросил маму не волноваться.
– А я блинчиков напекла. С грибами. Как ты любишь… – только и посетовала мама, но сразу нашла выход, чтобы не обременять меня своим расстройством. – Придется самой есть и отца Василия угостить. Успенский пост только что кончился, блинчики есть уже можно. Давай так решим: как соберешься приехать, позвони заранее, я еще испеку. Грибы у меня в морозильнике, не испортятся, но их нужно размораживать. Не забудь предупредить.
Мама всегда замораживает отваренные грибы. Среди зимы такой продукт всегда в радость. Мама знает, как я люблю грибы, и потому старалась. Но обстоятельства часто бывают выше наших желаний.
– Обязательно, – пообещал я. – Как соберусь, позвоню.
Мы ждали в молчании возвращения капитана Магомедова. Даже генерал не поехал на перевязку, хотя ему и звонила жена. Старший лейтенант Сережа сходил в медицинский центр, принес флакончик перекиси водорода, чтобы снять старые повязки без боли, и новые бинты с тампонами. И сделал перевязку сам.
– У меня жена какой-то бальзам собственного приготовления подготовила, – сказал Лукьянов. – Я уже пробовал. Быстро затягивает раны и убирает нагноение. Мед с чесноком в определенных пропорциях смешивает. Медом раны еще с древности лечили. Кажется, даже древние греки. Мед – хороший консервант, а чеснок – лучший антисептик.
– Если это не профессиональная тайна, попрошу при случае рецепт.
– Принесу. Запишу и принесу, – пообещал генерал. – Могу прямо сейчас позвонить.
Он протянул руку к трубке, но тут дверь кабинета открылась и вошел Магомедов – без капитанских регалий, без погон и даже без своего «крапового» берета, просто в «камуфляжке». Все это так не вязалось с обликом Магомеда, что вызывало законное недоумение. В таком виде его вполне можно было принять за обыкновенного кавказца, каких полно на улицах.
– Маскируешься? – сразу понял генерал.
– Так точно, товарищ генерал. Я просто знаю положение вещей, потому предпочел подготовиться, чтобы разговор получился.
– Какое положение вещей? – не понял Лукьянов.
– Молодые женщины, которые имеют дело с нашим братом – я имею в виду выходцев с Кавказа, – проходят определенную непреднамеренную психологическую обработку. Они сами себя обрабатывают. И бывают категорично настроены против своих соотечественников, равно как и всех представителей силовых структур. Это частое явление.