Смертник

Махов Владимир

Некоторое время Грек стоял у входа в коридор и вглядывался в глубину. Делать нечего. Не стоять же здесь, когда любая дрянь может на голову свалиться!

Новобранцы молчали, восстанавливая дыхание.

Надо было идти вперед, но Грек все стоял и стоял, напряженно вслушиваясь в звуки, доносившиеся из коридора. Потому что в Зоне было лишь одно место, которое он ненавидел больше, чем болото. Как раз здесь он сейчас и находился.

– Грек, – едва слышно начал нетерпеливый Макс и не договорил.

Почти в то же мгновенье проводник с грацией бешеного

льва надвинулся на парня и схватил его за горло, с трудом удерживаясь от искушения сжать тонкую шею до хруста.

– Еще одно слово – и я заставлю тебя, придурок, подняться по этой лестнице! – прошипел он Максу в ухо. – Тебе не понравится наверху, можешь поверить мне на слово.

Проводник отпустил парня так же внезапно, как и схватил. Тот с трудом удержался на ногах.

– Всех касается, – беззвучно добавил Грек, занятый поисками того, на ком еще можно было сорвать злость.

Для пущей убедительности он хотел ткнуть пальцем Очкарику в грудь и, к своему удивлению, промахнулся. Верткий парень качнулся влево, уходя от удара, и палец проводника проткнул воздух.

Чуть не потеряв равновесие, он остыл. Злость уходила, уступая место необходимости решения неотложных задач. Первая – убраться подальше от входа в бункер, пока сверху не свалилось неизвестно что. Там, в глубине, тоже могло таиться что угодно. Отсюда следовала задача номер два. Чтобы не вступать в войну на два фронта, сваливать следовало как можно скорее.

Грек двинулся по коридору, и так просмотренному до дыр.

Под ногами тонко скрипел битый кафель, так что о приближении возможного противника тот, кто прятался в глубине, узнал бы издалека. Шум собственных шагов неприятно отдавался в ушах, но от него некуда было деться. Сжимая в руках оружие, снятое с предохранителя, Грек точно знал, что более всего ему не хотелось, чтобы за поворотом его ждали неприятности в виде чего-нибудь новенького, приготовленного Зоной на закуску. В той ситуации, в которой они оказались, путь наверх был временно закрыт. Совершенно неизвестно, надолго ли. Выброс мог начаться в эту секунду или же позже, растянуться на час, уложиться в секунды. Остаточная энергия выброса убивала, как минимум калечила людей, вызывая резкое обострение всех скрытых заболеваний. Ты и года после этого не протянешь, даже если до того в принципе оставался в неведении относительно того, что острые уколы в правой стороне живота в конечном итоге могут привести к циррозу печени.

У стальной двери, вырванной с петлями и валяющейся у входа в соседнее помещение, проводник остановился. Он оглянулся на Очкарика и махнул вправо. Там парню надлежит находиться в случае чего. Такой же сигнал Грек дал и Максу – только влево. Потом сталкер надолго замер, пытаясь на слух определить, чего ему ждать от темноты соседнего помещения.

Стояла тишина.

Грек осторожно присел на корточки, заглянул в дверной проем и тут же отпрянул. Ничего подозрительного он не заметил. В огромном слабо освещенном складском помещении с высоким потолком, с пустыми покосившимися железными стеллажами, с темнотой,

которая пряталась в глубине, на первый взгляд никого не было. Тогда сталкер выставил вперед руку, подавая знак остальным, и вкатился в проем.

Проводник успел подняться, прислониться к стене. Черное дуло нацелилось в темноту.

Следом за ним метнулись две тени. Очкарик скользнул вправо, Макс левее. Краба проводник так и не увидел, да и не пытался, честно говоря, потому что раньше, чем раздался голос, понял: они на мушке.

– Оружие на пол! – властно прозвучал приказ в гулкой пустоте зала.

– Не стреляй, – хрипло сказал Грек.

Он явно услышал шорох за стеллажами – слева и справа. Сколько их? Неизвестно.

– Мы сделаем, как ты хочешь. – Проводник первым положил на пол оружие.

– Отодвинь дальше, – потребовал тот же голос, и Грек подчинился.

Его примеру последовали остальные.

– Руки. Выше. Отойти к стене.

Они послушно выстроились, где было сказано.

– С вами четвертый. Пусть придет сюда.

– Краб! – позвал Грек. – Иди сюда.

Долгую минуту, если не больше, Краб не подавал признаков жизни. Дважды просить Грек не стал. Какой из него сейчас командир? Решил свалить – туда ему и дорога. Когда проводник собирался объявить об этом невидимому человеку, появился наконец Краб. С ним поступили по тому же принципу: оружие – руки – к стене.

– Кто такие? – поинтересовались из темноты, к облегчению Грека.

Раз начались переговоры, стрелять будут не сразу.

– Мы сталкеры, – за всех ответил Грек. – Я проводник. Со мной молодняк.

– Какие такие сталкеры? Ваша фигня, погоняло типа Краб, ничего мне не говорит. Ты назовись.

– Я Грек.

Возникла пауза, потом, уже мягче, спросили:

– Что сказал Рыжий, когда Енот выстрелил в живодера и велел бежать?

– Рыжий сказал: «А чего мне бежать? Я в него не стрелял?»

– Грек, ты?

Зашевелилась в углу конструкция, пошла ходуном. Сверху, перебираясь по торчащим осям, как эквилибрист, выбрался человек. Стеллаж опасно накренился, но на месте устоял. Как только из темноты выступила вперед долговязая фигура, Грек, к тому времени уже завладевший личным оружием, радостно оскалился:

– Перец, блин! Ну ты даешь!

– Ясен перец, Грек. А ты как хотел? Чтобы я тебя хлебом-солью встречал?

– Ты один?

– Ты же знаешь, Грек, я один по жизни.

– Столько страху напустил…

– Это уметь надо столько жути нагнать! Я обучен. Без страха нельзя, ясен перец.

– Жаль, я не перестраховался, гранату вперед не запустил. Тогда и поговорить сейчас не с кем было бы.

– Шуточки у тебя! – Перец растянул рот до ушей.

Большеголовый, сутулый, весь какой-то угловатый, похожий на сучковатую палку со здоровым набалдашником, Перец протянул руку для приветствия. Мельком оглядев новичков, он повернулся к Греку:

– Вот кого меньше всего ожидал тут увидеть. – Шрам, тянущийся по левой щеке Перца, дрогнул. – Тебя-то кой черт в наши места занес?