Смертники доброй воли

Карелина Ольга Сергеевна

— Ладно, признаюсь, — сказала Сати, когда они наконец оторвались друг от друга, и Адамас ощутил, как у него непривычно кружится голова и заходится сердце. — Я наврала тебе. В конце концов, настоящие дипломаты не родятся из правдолюбцев…

— В чём наврала? — часто заморгал хорон.

— Да во всём. И не только тебе. Про невозможность с кем-то там спать в связи со случившимся в январе — это такая специальная байка для Петера, чтобы не лез, пока я не готова. Ну, и для тебя тоже, конкретно вчера. Надеялась, ты поверишь — и всё само собой пойдёт. И тем самым докажешь мне…

— …что я и в самом деле совершенно тебя не стою? —

закончил за девушку хорон, начинающий понимать, к чему она клонит. Сати ухмыльнулась, покаянно и с вызовом одновременно.

— Именно. Я же в тебя втюрилась по уши, как только первый раз увидела на базе, это Беккер правильно разгадал. Он меня как облупленную знает — мы и с ним сошлись когда-то потому, что, в отличие от большинства тихонь в нашем интернате, он не желал ни с чем мириться. И всех строил. Это потом с моей помощью его отпустило, там причина не в его характере была, а в тех обстоятельствах, при которых он к нам попал. Скажем так, если бы он не оказался моим другом, я сто процентов ходила бы с Токкином и компанией. У таких самовлюблённых людей, как вы, есть то, чего нет у меня, — вот это наплевательское отношение к жизни. Мне его всегда не хватало.

— То есть я — самовлюблённый?

— Тогда был, по всем канонам соответствовал. Я очень старалась тебя выбросить из головы. Когда то произошло — ну, в январе, — это стало только ещё одним пунктом в списке причин, почему стоит о тебе забыть. Я согласилась встречаться с Петером: он пиарился за мой счёт, кто бы стал на него смотреть и превозносить, если бы не его отношения с девушкой, которую чуть не изнасиловал сам Адамас Страхов? — на этих словах Сати зло усмехнулась. — А я была не против. С ним оказалось удивительно легко работать в паре, потому нас и поставили вместе сюда. Жаль, в самом главном не сошлись. Собиралась я, собиралась, вешала ему лапшу на уши про «глубокую психологическую травму» — и что выяснилось? Впрочем, я не особо-то сомневалась, что он найдёт повод мне отомстить за оскорблённую мужскую гордость. Вы только очень уж строго его не наказывайте, пожалуйста, у него и достоинств хватает.

— Это не мне решать, сами там наверху разберутся, они умеют. Значит, ты, получается, всё ещё… — Адамас запнулся, впервые при обсуждении таких тем засмущавшись, и Сати в ответ опять его поцеловала, на этот раз куда смелее и увереннее. Краем уха хорон услышал, как кто-то единожды стукнул в дверь, потом скрипнул створкой, и, оторвавшись от девушки, Адамас обернулся. На пороге, по всем, как недавно выразилась Сати, канонам, конечно, стоял, держа в одной руке папку и привалившись к косяку, ухмыляющийся Петер. Русые брови издевательски взмыли вверх, руки скрещены на груди, губы — в презрительной ухмылке. Сати выглянула из-за плеча Адамаса и присвистнула.

— О, гляньте, кого выпустили под залог! Извиниться пришёл, волчик?

— Было бы за что, — закатил глаза Петер. — Да и не буду я выпендриваться перед твоим хахалем, зайка, а то вообще в ссылку сошлют… Искал тебя, чтоб попрощаться. Буду теперь работать с Беккером. Что ему передать?

— Чтобы побыстрее выздоравливал, — вместо Сати ответил Адамас, и вельк, смерив его непонятным взглядом, едва заметно поклонился и исчез за дверью. Сати прижалась лбом к обнажённому предплечью хорона, едва слышно хихикая.

— Как-то он… слабенько так по нам прошёлся. Твой статус явно сказывается. А ещё ты хорошо приложил его своим близким знакомством

с моим лучшим другом. Небось думает теперь, что весь мир против него, такого красивого!

Она расхохоталась, потом прошествовала к кровати и села, вытягивая ноги. Адамас сел рядом, уже без сомнений обнимая её и мысленно торжествуя так неожиданно доставшуюся ему победу, которая раньше в принципе не входила в список нужных и даже осознаваемых. Впрочем, извинения, кажется, его приняли, а остальное — дело определённо не сегодняшнего дня.

— Вы нашли, кстати, кто виноват в этом подлоге? — спросила Сати.

— Ищем, — отозвался Адамас. — В ставке, где работает Беккер, в Родане, эта сволочь тоже вносила хаос и смуту, так толком и не засветившись. Сегодня поедем куда-нибудь ещё.

— Ты-то как в это ввязался?

— Приехал вопреки всем правилам проведать Беккера в больницу. И как раз в тот час, когда диверсант вломился туда с автоматом и пошёл стрелять всех подряд. Встреча с моими протезами несколько выбила его из колеи, а там и Стиан подоспел. Жаль, не поймали…

— Стиан… Дилайла рассказала мне по секрету, что он и Скотт — один человек. Я их случайно застукала вдвоём, хотя вся база была уверена, что они не являются влюблённой парочкой, — Сати опять хихикнула. — Собственно, тогда выяснилось много интересных вещей. Например, что мы встречались восемь лет назад…

— Это в смысле? — поразился Адамас, пытаясь переварить только что сказанное.

— Они тогда познакомились. Стиан приезжал в наш интернат через месяц примерно после того, как туда назначили Дилайлу, вынюхивал что-то. А Беккер как раз запер меня в подвале и сидел у двери, слушая, как я плачу и прошу меня выпустить. Ну, я говорила тебе, что вначале он был далеко не такой душкой и паинькой, как сейчас. Стиан проходил мимо и в одно движение сунул Беккера ко мне в подвал и запер на замок дверь. Сказал, что через час вернётся, и отчалил. Мы поругались, поругались и пошли другой выход искать. Командная, так сказать, работа. Там незакрытое окно под потолком было. С тех пор и подружились.

— Не могу представить Беккера хулиганом. Даже несмотря на то, что верю тебе, — усмехнулся Адамас. Сати прислонилась к нему.

— Причём хулиганом похуже тебя. Он всех ненавидел, даже некоторым старшим доставалось. Как я потом поняла, когда агенты МД пришли за его семьёй, его тётя рыдала, валялась у них в ногах и просила её не убивать. Её одну, хотя там были дети, в том числе Беккер. Один утащил её в другую комнату, а остальные всех перестреляли. Беккера, правда, лишь зацепило, но никто не заметил. Они ушли, тётя сбежала, а он оклемался и пошёл вызывать ГШР. Я её видела один раз, она приезжала на родительский день, когда мы уже дружили, пыталась то ли извиниться, то ли ещё что. Беккер просто развернулся и ушёл. И больше никогда не упоминал о её существовании.

— Он обозлился только из-за тётки?

— Все по-разному потерю семьи переносили. Я вот до знакомства с ним почти не разговаривала, плохо спала, ела и вообще походила на ходячий труп. Стала его главной жертвой как самая слабая. Жаловаться духу не хватало, да и некому было, при старой директрисе хороших воспитателей, кроме новенькой Дилайлы, не было, в общем-то. А её тоже третировали…

— Вы, получается, уравновесили друг друга? — улыбнулся Адамас, ловя ладонь девушки и мягко сжимая в своей, смакуя это новое для него чувство трепетной нежности.