Смертники доброй воли
Шрифт:
— Не один ты, — тихо сказала Табита. — Мне казалось, я знаю его. Что бы он там о себе ни думал, он не мог, по моему мнению, решиться на такое. Ты-то знаком с ним всего неделю, не грызи себя.
— Так заметно? — горько усмехнулся Джей. — Я полностью провалил порученное мне задание, не удивлюсь, если меня понизят в должности. Но не в этом дело. В том числе я с треском провалился и как «опытный» психолог, и как «талантливый» педагог — по крайней мере, так обо мне говорили. В моём детдоме меня слушались все, даже старшие. Мне казалось, к каждому, самому непонятому
— Вот уж чего никогда не замечала в Адамасе, так это бахвальства своей фамилией, — возразила Табита. — Скорее его, наоборот, это бесит. Не убивайся, Джей. Всякое случается. Нашла коса на камень. А если ему и правда плохо, он сделает для себя выводы.
— Интересно какие? — с непривычным сарказмом вопросил Джей. — Может, что способен и на большее? А когда отец придумает ему наказание — так и вовсе обозлится и уйдёт к аркановцам? Я жду чего-то такого. Не пойдёт же он извиняться перед всем лагерем. Тем более что Рэкс, скорее всего, заберёт его отсюда. И, дайте ангелы, чтобы по статье не посадил в колонию за «попытку изнасилования» и «нанесение тяжких телесных»…
— Кстати, о Рэксе, — Табита определённо решила не дать Джею заниматься гаданием на кофейной гуще. — Он-то будет к пяти, а вот к четырём ожидается ещё один гость, только что Эрих передал.
— Какой?
— Аспитис собственной персоной. Очевидно, решил наконец пообщаться с сыном. Вряд ли ему сообщали об инциденте с Адамасом… Хотя, должна признаться, от Шштернов можно ожидать чего угодно. Зачем-то же они сказали нам о первой стычке Адамаса с Беккером, да и в лесу его отследили…
— Думаешь, его личные соглядатаи?
— Думаю. Он, в конце концов, должен контролировать, чему тут детей учат. К тому же Бельфегор.
— До сих пор любопытно, почему его сослали именно сюда.
— Наверное, сегодня узнаем. Ладно, Джей, не грусти тут. И сам не забудь поесть. Как только из больницы будут какие-то новости, я дам тебе знать. По мессенджеру, раз уж ты с планшетом.
По шелесту Адамас понял, что эрбисса встала. Спустя несколько секунд её шаги стихли, и хорон вдруг осознал, что, если с самого начала Джей следит за ним через скрытую здесь камеру, значит, он прекрасно видит, что Адамас сидит у двери. В то же время говорил Джей совершенно свободно. Был в его словах какой-то тайный смысл или ему уже просто всё равно?
И ведь Адамас и в самом деле жестоко его подставил, даже не задумавшись. Что уж тут говорить о Сати и Беккере, которых обоих он мог оставить калеками, не в физическом плане, так в моральном. Все возможные последствия вдруг так зримо встали у Адамаса перед глазами, что он со стоном впился зубами в собственную руку — до крови — и не почувствовал этого. Как же так можно было, зачем? Все эти восемь лет — зачем?..
Пока он не знал, что делать, но постепенно что-то вырисовывалось на горизонте. Нужно ещё встретиться с отцом. Адамас отпустил руку, вытерев кровь от прокуса о грязную рубашку, и вскинул глаза на электронные
В некой прострации, пытаясь представить, что придумал отец в ответ на такую выходку, Адамас просидел до тех пор, пока Джей за дверью не встал и не ушёл, очевидно, за обедом. На часах внезапно стало 15:50. Посмотреть на Аспитиса Адамаса, конечно, не пустят, а хотелось бы.
Спустя семь минут — потому что Адамас так и остановил взгляд на коробочке с цифрами — в дверь раздался стук, и хорон отполз к стене, крикнув:
— Открыто!
Выключился электронный замок, дверь отворилась, и в комнату ступил Джей с подносом.
— Обед, — он уже двинулся мимо Адамаса к столику, но вдруг остановился точно напротив. — Или ты опять не будешь есть?
Адамас пожал плечами. Джей отошёл ближе к середине комнаты и сел прямо на пол, опустив рядом поднос, на котором, на удивление штрафника, оказалось два столовых набора. Джей скрестил ноги по-турецки и спросил:
— А со мной поешь?
— Тебе это правда так важно? — фыркнул Адамас от своей стены.
— Я следую правилам. Иногда это оказывается полезным. В данном случае правило такое: от еды мозги работают лучше, а человек становится добрее.
— Ты ведь и сам с ночи не ел?
Джей в точности, как он недавно, пожал плечами, и Адамас перебрался к нему, садясь на ковёр боком к открытой двери.
— Не боишься, что я сбегу? — кивнул он на дверь, пододвигая к себе с подноса тарелку с супом и ложку.
— По моим подсчётам, пока я вёл тебя на базу, ты мог сбежать пять с половиной раз, — едва заметно улыбнулся Джей. — Сейчас-то какой смысл?
— А почему с половиной?
— Этот раз был бы полнейшим безумием, но мог удаться.
— Жаль, мне это не пришло в голову, — Адамас поднял к себе тарелку и попробовал супа. Желудок как будто очнулся: впервые с ночи ему действительно захотелось есть.
Джей молча съел свой суп и перешёл ко второму. На Адамаса он больше не смотрел, и тот решил сам продолжить разговор.
— Я знаю, что у тебя будут из-за меня проблемы, Джей, — виновато проговорил он. — У кого только здесь их из-за меня не будет… Прости. Мне стыдно, веришь? Не знаю, что на меня там нашло. Я хотел совсем не этого.
— И чего же ты хотел? — Джей пристально посмотрел на него, доказывая всем видом, что даже рыжий веснушчатый парень может выглядеть грозно, и Адамас отвёл взгляд.
— Просто унизить её. Отомстить за донос…
— По-твоему, это лучше?
— В сравнении с тем, что произошло на самом деле, определённо.
— Но тоже не ахти что. Нет?
— Об этом, по крайней мере, никто бы не узнал, и ничего бы тебе не было.
— Ты серьёзно считаешь, что меня так волнует наказание? — Джей отставил тарелку. — Кажется, оно даже тебя не волнует, хотя тебе наверняка достанется круче, чем мне. Ты правда думаешь, что можно делать что угодно, пока не спалили? Вроде как «вообще нельзя, но, пока не видят, можно»?