Смертные тени
Шрифт:
— Я прикасалась к тебе не для этого, — отозвалась Эни, слегка покраснев.
Подобных слов он не ожидал и смутился.
— Мне убрать руку?
— Нет! — засмеялась она. — Я боюсь. И жутко голодна. Я тут даже думала: неужели мне суждено умереть от голода? Гончим нужны прикосновения. Не знаю, научусь ли я когда-нибудь управлять своим голодом. Пока что я слабею.
Девлин глядел не на нее, а в окошко. Но он высвободил часть эмоций, чтобы накормить ее. Он чуть дальше допустил ее в свой внутренний мир.
— Девлин!
Он повернул голову, но продолжал молчать. Правила,
— Можно, я подержу твою руку? — попросила Эни. — Ну пожалуйста. Я хочу, и ты… я думаю, ты хочешь, чтобы я…
Выпалив эту невразумительную фразу, Эни замолчала. Она повернула руку ладонью вверх. Живой автомобиль понимающе отреагировал. Рычаг коробки передач исчез.
— Что-то не так? — опасливо спросила она.
— Нет, — поспешно сказал Девлин, стискивая ее руку в своей.
У него никогда не было подруг. Порой фэйри Высокого двора образовывали пары, но никто из женщин не осмеливался подумать о Девлине. Он считался неприступным и не вызывал ничего, кроме страха. Казалось, подданные Сорши интуитивно чувствовали, что он не до конца принадлежит к их двору.
«Я совсем неопытен в таких делах», — подумал Девлин.
Мысль позабавила его. Странно: он был третьим по счету фэйри; появившимся в мире, а опыта в отношениях с противоположным полом так и не приобрел.
«Какое это имеет значение? Я все равно не смогу остаться с ней. Мне не дано построить отношения с Эни».
Он вновь стал глядеть в окно. По обе стороны от шоссе тянулись поля. Если с Эни ничего не случится, он благополучно вернет ее Темному двору, вновь вручив заботам Айриэла, Ниалла и гончих. Это ее двор. Там ее семья. А он вернется в Страну фэйри, потому что таков порядок мира. Временное потакание своим чувствам не должно брать верх над законами логики.
«Думай, как помочь Эни».
Девлин привычно запихнул эмоции под толстый слой правил и ограничений Высокого двора и стал думать о том, что услышал от Эни. Где-то в подробностях скрывался ответ. Требовалось лишь применить логику и сосредоточиться.
Заинтересованность Бананак в Эни слишком велика, чтобы раздоры между дворами заставили сестру начисто об этом забыть. Убить Бананак? Последствия будут катастрофическими. А убийство Эни просто немыслимо. Так где же выход? Не могут же они всю ее жизнь скрываться от Бананак. Но другого решения ему на ум не приходило.
Эни чувствовала, как Девлин отгораживается от нее. Он снова окружил себя незримыми стенами. Если бы не его рука, сжимавшая ее руку, Эни подумала бы, что едет одна.
«Он тебя боится», — предположил конь.
Эни не хотелось говорить об этом. Даже с конем. Она вспомнила, что обещала придумать коню имя. Самое время.
«А если я буду звать тебя Барри?» — спросила она.
Конь молчал.
«Это
Она поменяла полосу и прибавила скорость.
«Мне нравится это имя, — загремел довольный конь — Оно мне подходит. Теперь я — Барри».
Эни мысленно рассмеялась. Одной проблемой меньше.
Увы, остаток дня прошел в молчании. Почувствовав, что Эни утомилась, Барри прошептал: «Поспи, я сам себя поведу».
Четыре последующих дня и ночи были совершенно одинаковыми: короткие остановки, чтобы поесть, часы вынужденного молчания и долгожданный отдых, Барри уносил ее все дальше и дальше от знакомых мест. Они миновали центральные штаты и направились на запад, где хватало тихих уголков для отдыха и бега. Они не объезжали большие и малые города, а только снижали скорость, подчиняясь тамошнему уличному движению и стараясь ненадежнее спрятаться от фэйри. Если бы не опасность, грозившая им, эта поездка стала бы началом удивительного путешествия. Подумав, Эни поняла, что причина не в опасности, а в том, что Девлин закрылся от нее. Еще тогда, в «Вороньем гнезде», он ее заинтересовал. Совместное сражение сделало его еще более привлекательным. После его признаний он ей по-настоящему понравился. И вдруг — такая отчужденность. Но ее страсть никуда не делась. После сражения и бега по ночному лесу в ней проснулось настоящее желание.
Увы. Стены, возведенные Девлином, оставались высокими и непроницаемыми. Он говорил все меньше и меньше. Речь его стала вежливой и отстраненной. Молчание и отчужденность, когда они ехали рядом, просто сводили Эни с ума. После искренности, которую он вдруг себе позволил, она надеялась на продолжение, однако его поведение говорило об обратном.
Вечером шестого дня Эни остановилась возле мотеля. Здание окружал плотный металлический забор, балконы имели металлические перила, а на окнах были металлические решетки. Поскольку фэйри не переносили железо и сталь, мотель был идеальным местом отдыха. Если только в здании не вспыхнет пожар, здесь они могут не опасаться ни фэйри, ни смертных.
Эни тронула Девлина за руку, выводя его из раздумий.
— Я побуду с Барри, а ты сходи и сними нам номер.
— Что?
Девлин явно не понимал, чего она хочет. Тогда Эни указала на светящееся табло у входа: «Есть свободные номера». Скорее всего, в Стране фэйри не было ни машин, ни мотелей.
— Я сказала, сними нам номер. У тебя есть деньги или кредитная карточка?
— Есть. Но… — Девлин нахмурился. — Ты сказала про какого-то Барри.
— Мой конь. — Она провела рукой по приборной доске. — Я обещала дать ему имя. Теперь его зовут Барри.
— Я бы назвал его по-другому, — проворчал Девлин.
«Ему не слишком удобно сидеть, — послышался в мозгу голос Барри. — Колени… голова… да и руки, наверное».
Эни предпочла не отвечать ни коню, ни Девлину. Вместо этого она сказала:
— Я останусь внутри, так что не беспокойся.
Барри услужливо распахнул дверцу со стороны Девлина.
— А зачем мы остановились? — спросил Девлин, опуская спинку сиденья. — Ты можешь отдыхать и в пути. Барри умеет ездить самостоятельно.