Смертный 2. Легат
Шрифт:
– Ну, один на один – да, вряд ли на тебя кто-то рыпнется. Но стадо быков затопчет любого льва. К тому же, экипировка у тебя так себе, по сравнению с той, что была у Крушителя. Может, все-таки будем осторожнее?
– Понятное дело, что на рожон лезть не будем. Разведаем ситуацию, а потом уж решим, стоит ли соваться в крепость. Или у тебя какие-то другие конкретные предложения?
Макс замялся.
– Да… В общем-то, нет. Просто я беспокоюсь. За общий успех нашего дела, так сказать.
– А я, по-твоему, нет?
– Ладно,
– Да. До окрестностей Красного орла можно добраться на тенептицах. Но пока… У нас ведь осталось еще одно незавершенное дело…
Дракенбольт как раз выбрался из лаза, ведущего в винный погреб, и теперь пытался понадежнее укрыть его. Обгоревшие доски и обломки балок для этого плохо подходили. В конце концов, раздраженно рыкнув, он пнул возведенную поверх лаза кучу обломков.
– Подожди, Больт, – окликнул его я. – Сейчас мы соорудим для Отилии отличное надгробие. Пойдем со мной.
Я заприметил на краю двора, возле самого частокола, огромный плоский валун размером с гаражные ворота.
– Хватайся!
Мы с огром, примостились с одного края и, кряхтя и рыча, сдвинули валун с места. Не знаю, сколько весила эта глыба. Тонн пять-семь, не меньше. Дракенбольт рядом тяжело дышал, и при каждом рывке под его толстой сероватой кожей вздувались тугие бугры мускулов, перевитых сеткой толстых, как веревки, жил. Мне тоже было тяжело. Я чувствовал, как от чудовищного веса мои сапоги продавливают мерзлую землю, оставляя глубокие следы.
Но, черт возьми, мы волокли эту глыбу! Вдвоем. Причем, судя по всему, основную часть работы делал я, а не огр.
Остальные члены отряда притихли и молча наблюдали за нашей работой. Мы, оставляя за собой глубокие борозды в земле, проволокли валун через весь двор и завалили им вход в погреб. Под конец Дракенбольт, едва держась на ногах от напряжения, уперся лапами в это импровизированное надгробье. Взглянул на меня исподлобья и тихо проговорил:
– Ты стал сильнее, искатель.
– Угу, – отдышавшись, кивнул я. – Захотелось проверить – насколько.
Мы все собрались вокруг могилы, и воцарилась тишина. Ветер стих, но пошел снег – крупный, мягкий, как пух.
Не то, чтобы мы так уж горевали по Отилии. Для меня и вовсе «Золотой топор» был лишь одной из многочисленных таверн, в которых я побывал за время игры в Артаре. А Отилия – лишь одним из сотен и сотен неписей, встречавшихся на моем пути.
По крайней мере, мне хотелось так думать. Разум цеплялся за привычное восприятие этого мира. Это всего лишь игра, приятель. А это – всего лишь компьютерные персонажи, управляемые искусственным интеллектом. Да, они научились вполне исправно имитировать разум. Но они не могут чувствовать. Они ненастоящие.
Вся эта логика летела ко всем чертям, стоило лишь взглянуть на Дракенбольта. Огромный двухголовый огр весом в полтонны казался сейчас маленьким потерявшимся ребенком. Великан сгорбился,
Сложно представить, сколько ему пришлось пережить за те годы, что он скитался по Артару, скрываясь от многочисленных желающих убить его. У него по определению не могло быть друзей. Вирт-дизайнеры отвели ему роль ходячего трофея. Монстра, убиваемого по стандартному квесту. Ей-богу, будь он тупым мобом – ему было бы легче.
И тут – появились мы. Те, кто не относится к нему, как к чудовищу. Кто принял его в свой отряд. И Отилия, которая заботилась о нем, пока мы были в оффлайне. Он получил то, о чем даже мечтать, наверное, не смел. И вскоре потерял это.
Ника, всхлипывая, обхватила лапу огра, прижалась к ней щекой.
– Теперь мы её… похоронили? Так вы делаете в вашем мире? – тихо спросил Больт.
Ника кивнула.
– Ничего не изменилось.
– Ничего и не изменишь, Больт. Нужно просто принять это. Просто… отпустить её. И поплакать.
– Плакать?
Ника подняла к нему свои блестящие от слез глаза.
– Да. Поплачь, Больт.
Огр задумчиво провел пальцем по её щеке, стирая слёзы.
– Я так не умею.
– Попробуй. Просто… выпусти эту боль. Иначе она будет глодать тебя изнутри.
Дракенбольт замотал обеими головами и аккуратно отодвинул Нику от себя. Потоптался на месте, разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, будто собирался бежать, но не мог решить, куда. Мы невольно отпрянули в стороны.
Наконец, он замер. Запрокинул обе морды к небу и зажмурился. Крупные, как овсяные хлопья, снежинки оседали на его широко раздувающихся ноздрях и тут же таяли.
И тут он заорал. В обе глотки, надсадно, протяжно, будто раненый зверь. С остатков частокола испуганно вспорхнула какая-то птаха. Ника вздрогнула и прижалась ко мне, пряча лицо в пушистой оторочке своего капюшона.
Мы постояли еще немного. Исполненный отчаянья, боли и тоски сдвоенный рёв разносился далеко вокруг, подхватываемый отголосками эха. От него закладывало уши, и сердце неприятно замирало в груди. Но мы стояли и слушали, не решаясь прерывать его.
Огр плакал.
Глава 2
Мы летели на тенептице вдвоем с Никой – как когда-то пару игровых сессий назад. Казалось, с того раза прошла целая вечность.
Как и тогда, мы расположились лицом вниз и парили, как на дельтаплане. Я, правда, сроду на дельтаплане не летал, но, кажется, примерно так это и выглядит. Я был сверху, обнимал Нику за талию. Она поначалу была напряжена, но, когда первый страх от полета прошёл, расслабилась и раскинула руки в стороны, будто и правда была парящей птицей.