Смертный ангел
Шрифт:
Когда взойдет звезда шестого,
Построившего замок, в глубинах вставший,
Когда возглавит он остатки войска павшего,
Наследниками незабытого,
Средь южных вод на острове хранимого,
Когда в земле людей и змей сойдут к нему слова Пророчества
С полуистлевшего пергамента,
Тогда откроется дорога возрождения
Величия и блеска Аршаха древнего.
Но прежде Даршегвару писано восстать
Трудами и смертями рабов множества,
И в тот же час,
Едва к былому будет сделан первый шаг,
С небес на раненом коне,
Пронзая мрака тьму,
Примчится ангел, светлых сил посланник.
Он
В год тысяча семьсот седьмой
Решится быть Аршаху царством славы
Иль старым мифом кануть в лету.
Уняв негаданно нахлынувшее волнение, Кзаркхмет перечитал пророчество. Оно содержало оглушительный смысл, и не только потому, что раньше никогда не попадались столь ясные и недвусмысленные предсказания. Содержание пророчества четко соответствовало действительности. Летосчисление в Ордене вели со дня падения Аршаха, когда зародилась новая Эпоха, и Кзаркхмет прочитал рукопись именно в тысяча семьсот седьмой год. К тому времени он пребывал в зените могущества и пять зим как построил в глубинах Ада свою крепость, шестую со времени сотворения мира. Он стал великим магистром ордена, братья которого являлись потомками побежденных аршахцев, иначе наследниками великой империи, а край людей и змей - это, без сомнения, земли джигров!
Что касается условия воскрешения Аршаха, оно вызвало усмешку на узких губах. Если Даршегвару суждено воспрянуть из пепла, то он будет отстроен. И хотя нужно восстановить древнюю столицу руками людей, а не чародейством, что осложняло дело, но не смертельно. Одно лишь смущало мага. Что ещё за ангел земной, и как он может быть смертен? Тут пророчество вело себя так же туманно, как все остальные.
Но чародей посвятил возрождению империи предков долгие годы, и никакой смертный ангел не встанет у него на пути!
Ныне же Кзаркхмет спускался в нижние этажи. Предстояло завершить нечто очень важное. Маг долго готовился к этому действу. Почти два года, и оно стоило потраченных усилий! Сегодняшнее заклятье станет самым сложным за всю жизнь Кзаркхмета, и, если ему будет сопутствовать удача, могущество Кзаркхмета сравняется с силой богов!
Все началось с того, что Кзаркхмет долго и мучительно размышлял, как же противостоять силе светлых богов, ибо, если они вновь объединяться, Аршаху не быть. И он придумал!
Спустившись в подземелье, колдун направился к самой важной для него камере. Тяжелую дубовую дверь, окованную каленым железом, сторожил клыкастый демон. Один из тех восьми, что подчинялись Кзаркхмету. Не обращая на стража внимания, маг вошел в тускло освещенное просторное помещение. Под высоким, в три человеческих роста, потолком посреди камеры стояло кресло из черного дерева, похожее на трон. Иная мебель отсутствовала.
Усевшись в кресло, Кзаркхмет посмотрел на узников. Прямо перед ним на коротком расстоянии друг от друга располагались четыре клетки-сферы, пульсирующие неярким сиянием. Дух воды пребывал в образе небольшого потока прозрачной воды, вытекающего из пустоты и исчезающего в ней же, только чуть ниже. Дух огня светился огненно-рыжим пламенем. А духи земли и ветра, двух других стихий, пребывали незримыми.
– Для начала, - заговорил Кзаркхмет, - дабы обозначить нашу беседу, я хочу видеть вас в более привычном облике. Скажем, в образе людей.
Духи проигнорировали смертного, тогда волшебник продолжил со вздохом наигранного сожаления:
– Что ж, вы не оставляете мне выбора.
Поднявшись
– Так-то лучше, - оскалился Кзаркхмет, - я хотел бы...
– Чародей, ты совершаешь страшную ошибку, - перебила его стройная красавица.
– Мы предлагаем тебе одуматься и отпустить нас, а сами обещаем отказаться от мести.
– Боюсь, что не смогу принять столь великодушное предложение, - сказал маг. На хищном лице вновь появилась усмешка.
– Неужели ты всерьез полагаешь, что боги допустят, чтобы смертный получил власть над нами?
– раздался бас богатыря.
– Да и твое заклятье больше не способно править нами. Оно действенно всего один раз, - сказал дух ветра.
– Посему, - подытожила хозяйка земли, - мы снова предлагаем отречься от задуманного и отказываемся от возмездия, которое ты, несомненно, заслуживаешь.
– Вы мне угрожаете?
– спросил Кзаркхмет, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Да!!!
– Что ж, - в голосе мага зазвучали суровые нотки, его лицо помрачнело.
– Я не в игры играю. Или великие духи думают, что, пленив их, я не знал, на что шел?
Духи не сводили с зазнавшегося смертного ироничных взглядов.
– Считаете, стали хозяевами положения?
– уже гораздо спокойнее продолжил Кзаркхмет, совладав с короткой вспышкой ярости.
– Напрасно. Я не все козыри выложил.
Лики духов излучали прежнее презрение.
– Неужели?
– рассмеялась богоподобная красавица.
– Ты, смертное ничтожество, только что поставил на себе крест. Ты даже не представляешь, на что посягнул!
– Представляю, Уэндига, и точно знаю, что, произнеся это имя, обратил духа воды в покорную рабыню.
С лиц четырех владык стихий слетели ухмылки, от них перестало веять высокомерием, а в безбоязненных ранее глазах духа воды сначала мелькнул страх, а затем засквозила глубокая тоска. На запястьях Уэндиги появились черные цепи. Вместо гордого и могущественного духа стояла безропотная служанка.
– На колени!
– приказал Кзаркхмет.
Уэндига беспрекословно повиновалась.
– И ты, Фагос, будешь служить мне, - обратился маг к воину в красных латах.
– И ты, Терра, Владычица Земли. И, конечно же, я не забуду Виндро. Не могу же я обойтись без воздуха.
Колдун удовлетворенно посмотрел на духов. Все четверо опустились на колени и рабски склонили спины. Дальше оставалось только ждать, и ожидание для чародея не затянулось.
Из сердца каждого духа вырвался луч энергии и взвился к потолку. Лучи закружились в вихре, переливаясь четырьмя цветами: красным, белым, синим и зеленым. Сплетаясь все больше и больше, они кружили до тех пор, пока не соединились в быстро вращающийся сгусток энергии, который внезапно исчез. Теперь на его месте парило золотое кольцо с четырьмя маленькими камушками: рубином, бриллиантом, сапфиром и изумрудом.