Смертный ангел

Куц Сергей

– И чтоб никто не осмелился войти!

– Да, Ваше Высочество, - ответил погруженный в себя Свенельд, задергивая за собой полог.

Рогнеда прошла в угол и опустилась на колени перед небольшой статуей Деллеи, неведомо как очутившейся в шатре. После горячей молитвы Рогнеда приблизилась к Руслану и осторожно и нежно поцеловала его в губы. Они были страшно холодны.

– Я помогу тебе, и мы будем вместе. Несмотря ни на что! Ведь ты любишь меня. Знаю, любишь, - Рогнеда вновь поцеловала его в губы. По её щеке скатилась слеза. Ей показалось, что губы

Руслана дрогнули в ответ.
– И я люблю тебя.

Рогнеда вытащила из широкого рукава короткий кинжал. Заточенное до синевы лезвие коснулось Руслана. По бледной коже побежала струйка крови.

– Царевна пожелала остаться наедине с князем?
– переспросил Межимир.

Свенельд устало кивнул. Два дня на ногах, не смыкая глаз - это много даже для него.

– А она велела или предложила уйти?
– не унимался золотой воевода.

– Повелела, ваша светлость.

У Межимира на душе скребли кошки. Битый час топчутся на пороге шатра, и хоть бы один шорох донесся изнутри! Полная тишина. Там за плотным холстом словно все вымерло. Что там происходит? Если в довершении всего лишимся царевну, армия потеряет остатки ратного духа.

Золотой воевода решительно взялся за полог.

– Царевна хотела, чтоб никто не входил, - напомнил Свенельд.

– Я ж не вламываться собираюсь, - раздраженно бросил золотой воевода.

Свенельд стиснул зубы. Авторитет золотого воеводы, конечно, велик, но это не дает ему право на оскорбительное поведение. Однако внешне куябский князь не изменился, не место и не время.

– Ваше Высочество, - громко позвал Межимир, - можно войти?

Ответа не последовало.

– Ваше Высочество, можно войти?
– настойчиво повторил золотой воевода.

Лицо Межимира посерело и сделалось мрачным. Там все также тихо.

– Ваше Высочество, - в третий раз позвал он. Рука старого война сама проверила, ладно ли выходит меч из ножен.

Ни звука.

Межимир более не стал ждать и шагнул внутрь.

Царевна сидела у изголовья ложа иномирца, никак не реагируя на его появление. Создавалось впечатление, что она окаменела. Боги! Меч споро выскочил из ножен. Межимир понял, что тягостные предчувствия не обманули. Здесь что-то произошло. Царевна держала иномирца за руку. А кисти обоих в крови!

– Рогнеда!
– потерять и царевича, и царевну было уж слишком для старика.

Золотой воевода рванулся к ложу, но на полпути вынырнул главный лекарь загорцев, бледный как снег.

– Ваша светлость, остановитесь!
– испуганно проговорил он, не пуская к царевне.

– Что?!
– взревел воевода. Неслыханная дерзость! Измена!

– Я не пущу вас, - твердо сказал лекарь.
– Ни вас, ни кого бы то ни было другого!

Испуг лекаря куда-то улетучился, а место нерешительности заняла непоколебимая уверенность.

– Живота не пощажу, но не отступлюсь!

Сбитый столку Межимир сразу голову предателю не снес. Предателю ли? Лекарь совсем не похож не переметчика. Золотой воевода обернулся.

Бобрук и Свенельд не понимающе смотрели на разыгравшуюся сцену. Отвернувшись от них, Межимир сурово вперился в лекаря.

– Тогда требую объяснений, - приказал золотой воевода.

– Видите ли, ваша светлость, - начал врачеватель из Орешка.
– Таким известным и, не без гордости скажу, опытным лекарям как сейчас я стал не сразу. В молодости я по крупицам собирал знания, прочитал уйму трудов.

Межимир нетерпеливо засопел, не отрывая грозного взгляда от малорослого лекаря. Рядом с воеводой, облаченным в латы и медвежьи меха, тот казался особенно тщедушным.

– В ряде фолиантов мне попадались разделы по магии, коя облегчает страдания больного, - нисколько не смутившись, продолжил лекарь.
– Много времени на эти разделы я не уделял. Все-таки боги обделили меня способностями к волшебству, о чем весьма сожалею. Но кое-что в моей памяти сохранилось.

– Переходи к делу, лекарь. И живо!
– отрезал золотой воевода. После очередного многословного заворота загорца Межимир побагровел.

– В одной рукописи упоминается, как можно прибавить больному или раненому сил, ежели отдать часть своих, - лекарь многозначительно посмотрел на ложе коростеньского воеводы.
– Для этого на ладонях раненого и того, кто делится силами, делают по разрезу. Одновременно читается некая несложная магическая формула. Как только кровь смешивается, начинается прилив сил. При этом происходит полное отрешение от мира. И еще, - лекарь взял шагнувшего к ложу Межимира за руку, - Их нельзя беспокоить. Малейшее, нечаянное прикосновение может статься страшнее пытки и выведет их... Хм, как сказать... из транса. Тогда обоим смерть!

– А мы говорим, не таясь!
– испуганно прошептал Бобрук.

– Я же сказал при-кос-но-ве-ние, - укоризненно произнес лекарь.
– Наша речь, другие звуки - то ладно. Но прикосновение, пусть мимолетное, может оказаться роковым. Дуновение ветра, листок упадет, мошь какая присядет, тоже ничего. Лишь бы до них не дотронулся смертный, наделенный душой.

Лихо. Свенельд еще раз убедился, что чародейство не для него.

– Понятно, - сказал остывший Межимир. Как неожиданно мелькнувшая мысль возбудила подозрения.
– Молвишь, коростеньскому воеводе должно стать легче?

Лекарь утвердительно кивнул:

– В этом я уверен. Кабы они... Хм, опять... Не подошли бы друг другу, - нашелся врачеватель, - то точно были бы мертвы. А раз живы, то князю будет лучше.

– Не отдаст ли царевна все силы без остатка?
– встревожено спросил Бобрук.

– Нет, - ответил лекарь, - такого не случиться. Это волшебство из белой магии, которая, что всем известно, не убивает и не калечит.

Свенельд приметил, что сейчас лекарь похож на ученого лектора.

– Почему ж лекари не воспользовались сим чародейством раньше?
– поинтересовался Золотой воевода пристально глядя на врачевателя.
– Али боялись, что они... Ах, не задача, запамятовал.