Смертный грех
Шрифт:
Чудовище заползло наверх. Оно навалилось на него, придавило всем своим весом, стиснуло — и Тарье увидел в темноте пару горящих, словно у кошки, глаз, смотрящих прямо ему в лицо…
— Нет! — в страхе воскликнул он. — Нет! Ты, что, с ума сошел? Ведь это же я, Тарье, твой брат! Что с тобой, что ты делаешь?
— Да, — прошептало отвратительное существо и сорвало с себя черный чепрак, снятый им с мертвой лошади, закрывавший его лицо. Не страшное лицо Трупоеда, а совершенно обычное
— Да, — снова прошептало мерзкое существо. — Да, ты Тарье, похитивший все, что принадлежит мне! Почему Тенгель не сказал, что это должно принадлежать мне? Он ведь знал, что это так!
— Господи, если это шутка…
Но Тарье понимал, что это не шутка. Эти глаза могли принадлежать лишь одному из злых Людей Льда. Он почувствовал боль в сердце, тоску и ужас.
— Где ты прячешь все это, Тарье? Говори быстрее! Где ты прячешь колдовские снадобья? Где? В сарае?
— Я никогда тебе об этом не скажу, ты прекрасно знаешь. Ты не будешь владеть ими. Дед…
Глаза были ярко желтыми.
— Говори!
Две безжалостные руки схватили его за горло, Тарье сопротивлялся из последних сил, ему удалось на миг освободиться. Но это страшное существо — его собственный брат, — снова набросилось на него.
— Где? — шептал голос. — Где мандрагора? Отдай мне ее! Отдай мне все это! Это мое, мое!
В этот момент прямо над его ухом прогремел мушкетный выстрел. Чудовище дернулось и замерло, лежа на нем.
Весь дрожа, Тарье высвободился из-под него и встал, едва держась на ногах.
— Это я выстрелил, — сказал Йеспер, глядя на него испуганными, как у ребенка, глазами из-под длинных, белесых ресниц. — Это я выстрелил из мушкета!
— Благодарю, — выдавил из себя Тарье и беспомощно зарыдал над своим мертвым братом.
— Я выстрелил, — повторил Йеспер, широко раскрыв глаза. — Я думал, что какой-то католик хочет убить Тарье и застрелил его. Моего друга!
Он тоже заплакал.
Тарье взял себя в руки и сказал:
— Ты правильно поступил, Йеспер, не думай больше об этом! Ты спасал меня, но ты спас и его от страшной жизни изгоя, лишенной покоя и преисполненной злобы.
Йеспер рыдал.
— У него были такие жуткие глаза, Тарье. Как мне хочется домой.
Кто-то бежал к ним, но они не были готовы к обороне.
Это был третий брат.
— В чем дело? — сказал он. — Я услышал…
Он с ужасом посмотрел на мертвеца.
— Господи, да ведь это же Тронд! Но почему у него такое лицо?
В предрассветных сумерках остекленевшие глаза отливали желтым блеском.
— Он был «меченым», Бранд. Дед знал, что среди нас есть такой. Сесилия как-то говорила мне об этом. Она слышала, как бабушка
Забыв про осторожность, Бранд громко произнес:
— Да, ведь и в нашем поколении должен же быть хотя бы один такой…
Тарье добавил многозначительно:
— А в нашем роду всегда было заведено так, что «меченые», злые, получали в наследство колдовские зелья. Но дедушка внес изменение в эту традицию, он хотел, чтобы зелья использовались в добрых целях. Поэтому он запретил мне передавать что-либо Колгриму. Поэтому я ничего не говорил о них нашему бедному умершему брату.
Слезы опять побежали у него из глаз — и он ничего не мог с этим поделать.
— Он набросился на Тарье, — сквозь плач произнес Йеспер, все еще будучи в шоке из-за совершенного им поступка. — Он был как безумный…
Бранд воскликнул в отчаянии:
— Но почему это произошло? Почему он стал таким?
— Война. Убийства. Кровь, — печально произнес Тарье. — Все это высвобождает злые силы. А Тронд всегда хотел воевать, насколько я помню. Уже тогда в нем что-то было.
Он подошел и закрыл глаза брата. Как только желтый блеск исчез, на лице умершего появилось умиротворенное выражение.
Появилось двое офицеров.
— Что здесь происходит? Наш бесстрашный молодой воин мертв? Всего два часа назад он проявлял такую удивительную храбрость, что Крузе решил повысить его в чине. На моих глазах он убил шестерых католических дьяволов. Как жаль, что он погиб!
— Но он будет похоронен с честью, — сказал другой. — Как герой Нинбурга!
Все трое норвежцев молчали. Потом Тарье тихо сказал:
— Он был нашим братом.
Офицеры выразили им сочувствие. Один из них повернулся к Йесперу.
— Но этот молодой бездельник позорит нашу армию. Он просто-напросто дезертировал с поля боя!
— Нет, капитан, — тут же возразил Бранд. — Это была его первая битва, и ему стало дурно: он действительно наложил в штаны!
Офицеры усмехнулись. Йеспер же неуверенно улыбнулся, радуясь, что спасен.
Тело Тронда унесли, и Тарье вернулся в свой темный, жуткий, огромный сарай с провалившейся крышей.
«Чем больше ты уничтожишь жизней, тем больше тебя уважают, — устало думал он. — Того же, кто не причиняет никому вреда, все обходят стороной и презирают».
Бранд и Йеспер возвращались в свое подразделение, молчаливые и подавленные. Они были настолько потрясены случившимся, что шли, не разбирая дороги. И внезапно они снова оказались в зоне боевых действий.
Шальная пуля попала Йесперу в ногу.
Он закричал от боли и страха.
— Я умираю, — вопил он, катаясь по земле. — Умираю! Мамочка! Мама, я хочу домой!