Смертный грех
Шрифт:
А он продолжал атаку, стараясь разбить ее в пух и прах. Сесилия парировала все удары и не потеряла ни одной фигуры. Чтобы отвлечь ее внимание, Александр, производя рокировку, заметил:
— Его Величество говорил про твоего деда, господина Тенгеля. Ты тоже раньше упоминала о нем. Он, видимо, был необычным человеком?
— Да, это так, — ответила она, наконец-то выводя своего второго коня. — К сожалению, он умер, пока я находилась здесь, в Дании. Думаю, он покончил с собой. Так же как и бабушка Силье.
— Что ты такое говоришь?
—
По рассеянности он неправильно поставил ладью.
— Шах, — спокойно сказала Сесилия. Он выругался и исправил ошибку.
— Не расскажешь ли ты мне об этом злом наследстве? Я кое-что слышал об этом, но недостаточно.
— Хорошо. Ты слышал о нашем злом прародителе, поставившем клеймо заклятия на своих потомков. И с тех пор в нашем роду, в каждом поколении, регулярно рождается «меченый». Мои родители знали в детстве одну ведьму по имени Ханна, ее племянника, тоже «меченого», звали Гримар. В следующем поколении «меченым» был мой дедушка по матери.
— Он был обременен злым наследством?
— Да. Но он использовал его в добрых целях. Свои фантастические качества он отдавал на благо людям. Он был удивительным человеком.
— А потом? Кто пришел ему на смену?
— В поколении моих родителей была знаменитая Суль, кузина моей матери.
— Да, о ней я наслышан, — улыбнулся Александр. — А в твоем поколении?
— Среди внуков Тенгеля? — задумчиво произнесла Сесилия, забыв про шахматную игру. — Да, фактически, никого! В следующем поколении — маленький негодник Колгрим, этот обольстительный мошенник. Вот почему я не думаю, что ребенок, которого я ношу, будет «меченым», поскольку уже есть один. Но мне иногда кажется, что в моем поколении я сама «меченая», хотя никаких особых качеств я за собой не замечала.
— Ну, ладно, — сухо заметил Александр. — Ты играешь в шахматы как мужчина. И это комплимент.
— Сомнительный, — сказала Сесилия, считавшая, что женщины ни в чем не уступают мужчинам. — Ты бы знал, как часто мне приходилось сдерживать себя, чтобы не сказать: когда же ты пойдешь?.. Нет, я думаю, что «меченые» являются ясновидцами, обладают какими-то сверхъестественными способностями или же являются носителями зла. Но — и это очень важно — у всех у них кошачьи глаза. Желто-зеленые, почти светящиеся. У меня же таких глаз нет.
Александр повернул к себе ее лицо, внимательно посмотрел ей в глаза.
— Нет, они совершенно темные. Я не вижу в них ничего кошачьего.
— Но я считаю себя «меченой» потому, что мне говорят, будто я фантастически похожа на ведьму Суль. Разница лишь в том, что она была в тысячу раз красивее меня.
— Ну,
— Благодарю. Но некоторые из «меченых» совсем некрасивы. Многие из них почти уроды: Ханна, Гримар… Настоящие страшилища. А на новорожденного Колгрима было просто страшно смотреть. В последний раз, когда я видела его, он был очаровательным маленьким шалуном, со своим собственным отношением ко всем, кто жил в доме. И поскольку от него можно было ожидать всякие гадости, служанки позволяли ему все. Такое начало не обещает ничего хорошего. Мой дед Тенгель тоже был не такой, как все. Только он и Колгрим отняли у своих матерей жизнь при рождении.
— С тобой этого не произойдет! — горячо воскликнул Александр.
— Я уже говорила, что не думаю о какой-то опасности. Но одно меня беспокоит…
— Что же?
— То, что сказала однажды бабушка Силье, глядя на нас, внуков. Конечно, она могла и ошибиться, она говорила это самой себе, просто так: «Ни у одного из них нет желтых глаз!» Она не знала, что ее слышат, да и могла ли я тогда понять смысл того, что она говорила?
— Значит, твой дед обнаружил злые черты у одного из вас?
— Именно такое впечатление у меня и осталось. Или речь шла только о кошачьем блеске в глазах, я точно не знаю…
— Сколько же у него было внуков?
— Шестеро. Но бедная Суннива, которая, собственно, не была его настоящей внучкой, а только моей троюродной сестрой и дочерью Суль, умерла, родив Колгрима, и я не думаю, что речь шла и о ней. Речь шла о трех моих двоюродных братьях — Тарье, Тронде и Бранде.
— Тарье очень умный, талантливый и одаренный человек, не так ли? У него способности к медицине? Не может ли это быть он?
— Да, так можно подумать. Но Тарье был великой надеждой моего деда. Хотя бабушка Силье была чем-то озабочена, бормоча эти слова… Мне с трудом верится, что это мог быть Тарье, хотя, кто знает…
— Шах, — сказал Александр.
— Черт возьми, ты совсем заговорил меня!
Ей пришлось снова сконцентрироваться на игре, чтобы спасти партию.
Когда же положение нормализовалось, она сказала:
— Это так здорово, что мы спасли друг друга, вступив в этот брак, но за всей этой суматохой я как-то забыла, что, возможно, навязываю тебе нежелательного ребенка.
— Наоборот, дорогая Сесилия! Я очень скорблю о том, что не могу продолжить свой род дальше. И поскольку этот священник похож на меня и такой замечательный человек… и у тебя есть такие же качества, я думаю, что все будет превосходно.
— Я рада слышать это от тебя. Я всегда считала, что иметь дочь так же хорошо, как и иметь сына, но, учитывая, что твоему славному роду грозит исчезновение, у нас имеется единственный шанс, и я надеюсь, что это будет мальчик.
Александр прикусил губу, не желая ранить ее своим предположением: если это будет девочка. И она решила, что он думает так же, как и она.