Смертный страж. Тетралогия
Шрифт:
— Это какой-то бред, — потер виски Белокотов. — Я не верю в русалок.
— Ой, — прислушиваясь, вскинула палец гостья в зеленом платье. — Кажется, кто-то пришел.
— Чего стоишь? — спросил бородач. — Иди, открывай.
Белокотов недоверчиво на него посмотрел, вышел в коридор, щелкнул замком, отворил дверь…
— Костя, Костенька, милый! — кинулась ему на шею девушка в легком сарафане, покрывая лицо горячими поцелуями. — Наконец-то!
— Боже мой, родная! Где ты была? — Белокотов обнял ее, закружил, вместе с ней
— Здравствуй сестра, — повернули к ней головы остальные девушки.
— Здравствуйте, сестры, — обнимая и крепко прижимаясь щекой к щеке Константина, улыбнулась в ответ Айнар.
— Костя, — окликнул его седовласый Степан Иммануилович. — Какая разница, веришь ты в русалок или нет? Ведь самое главное — это чтобы любящая тебя женщина могла остаться с тобой. — Он снял со своего плеча ладонь, поцеловал ее и сказал: — Дорогая, мне кажется, нам пора. Мы можем опоздать.
— Да, мой милый. Идем… — В переливчатом зеленом платье она обошла стол, чмокнула Айнар в щеку и шепнула ей на ушко: — Рада за тебя, сестра. Мне понравился твой молодой человек. Ты сделала хороший выбор.
Вслед подошла девушка в костюме, чмокнула, шепнула:
— Хороший выбор, сестра.
Следом «деловая»:
— Ты молодец, сестра.
Мужчины же исчезли по-английски, не попрощавшись.
Белокотов и Айнар продолжали сидеть на диване бок о бок, крепко держась за руки.
— Ты останешься со мной? — шепотом спросил он ее в самые глаза.
— Если ты не прогонишь, — так же шепотом ответила она. — Единственный мой, любимый… Сделай так, чтобы я осталась с тобой навсегда.
Константин, похоже, даже не ощущал, как сильно от нее разит речными водорослями.
— Они тебя разводят, Костя, — подошел ближе Варнак. — Они хотят забрать у тебя твою мечту. Угробить, разломать, уничтожить тему. Ты им мешаешь.
— Я никого не предаю, Рома, — поднял к нему лицо Белокотов. — Не выдаю секретов, не сдаю расположения частей, не сливаю данных исследований. Это мой проект. Я его придумал, я его создал. Хочу — делаю, хочу — нет. Больше это никого не касается.
— А как же затопленные луга, леса, нерестилища?
— В этом мире нет ничего, что бы не имело оборотной стороны, Еремей. Мы просто попытаемся получить от водных зеркал как можно больше пользы.
— Очнись, Белокотов! Ты что, не понял?! Тебя покупают! Тупо покупают! Ты только что слепо продал свою мечту!
— Да, Еремей, это правда. — Он только крепче сжал руку Айнар. — Я продал свою мечту. Но я получил взамен другую. Реальную и куда более прекрасную. Что теперь?
Это был бесполезный и невероятно тягомотный разговор. Варнак понял, что русалки переиграли его, еще несколько минут назад — едва пропавшая девушка ступила на порог. Русалки разгромили его в пух и прах, наголову, без всякой надежды на реванш.
Он вышел на лестницу, сел на ступеньку у Костиной квартиры и набрал телефон Широкова:
— Здравствуйте,
— Экий ты злопамятный, Варнак. — У полковника, похоже, настроение было неплохое. — И какое третье?
— Минуту назад Константин Белокотов сообщил, что теперь он является сторонником проекта строительства ГАЭС.
— Вот уж воистину, от этой вести мне ни тепло, ни холодно. А какое хорошее?
— Я наконец-то узнал, почему мой анонимный спонсор так пекся о судьбе Батарейки. Он противник ГАЭС и сторонник внедрения технологий сверхпроводимости. Видимо, тут играет какое-то промышленное лобби.
— Я уже догадываюсь, какое известие будет плохим.
— Объект Батарейка перебежал на чужую сторону. В область интересов моего спонсора он больше не входит. Отныне этот клиент полностью ваш.
Варнак отключил трубку, сунул в карман и угрюмо вздохнул:
— Кажется, у меня развивается склероз. Никак не могу вспомнить ни единого дела, которого бы я не завалил.
Эпилог
Молодые люди вышли из вечернего сквера, держась за руки, миновали угол дома, повернули в арку и почти мгновенно оказались в полной тишине: гул машин, несущихся по Симоновскому валу, сюда не долетал, а тот, что ухитрялся пробраться — гас в кронах старых могучих лип, ныне уже почти сравнявшихся высотой с крышей добротного сталинского дома. Все еще не опавшая, несмотря на позднюю осень, листва вместе со звуками поглощала и свет редких фонарей, отчего во дворе царил извечный полумрак.
— Тихо-то как… — произнесла Катя, и почти сразу на скамейке под деревьями кто-то зашевелился, поднялись молодые люди, перемахнули ограду и направились к ним, расходясь в стороны, чтобы жертвам было некуда сбежать. Настроение шестерых парней послеармейского возраста быстро поднималось в предчувствии хорошего развлечения.
— Эй, очкарик, закурить не найдется? — окликнул один молодого человека.
— И лучше сразу пачку, — добавил второй.
— Пачку и бабу свою оставь, — уточнил третий. — И можешь проваливать.
— Если, конечно, не хочешь нам над нею посветить, — захохотал второй.
В воздухе расползался запах перегара и приключений.
— Эй, ребята, ребята, — внезапно выскочил из арки высокий мужчина в пухлой китайской куртке. — У меня есть закурить! У меня возьмите!
Это предложение весельчакам почему-то не понравилось, и крайний расправил плечи:
— Тебя сюда звали? Вот и вали подобру-поздорову.
— А как же сигареты? — подойдя ближе, удивился мужчина и без дальнейших уточнений ударил его снизу вверх в челюсть, тут же подсек ноги, а когда противник падал, присел и в последний момент нанес удар на добивание: так, чтобы голова с силой врезалась в асфальт.