Смешная девчонка
Шрифт:
– Ты же читал пьесу, – вмешался Билл. – Есть там перебор по части политкорректности?
– Но и неполиткорректной, согласись, вашу пьесу не назовешь, – сказал Клайв.
– А как должно быть? – спросил Тони. – Тебе подавай кучу анекдотов из семидесятых про Гей-Люссака и голубые ели?
– Кучу не надо, – ответил Клайв. – Один-два. Для реализма.
– Справедливо, – согласился Билл.
– Не слушай его, – заспорила Софи, пораженная такой легкой капитуляцией.
– Нет, он, по-моему, дело говорит, – сказал Билл. – Джим – лейборист
– А ведь ты прав, – закивал Тони. – Можно на этом сыграть.
Клайв, судя по всему, пришел в смятение.
– Я совершенно не так представляю Джима.
– Не так?
– Нет. Мне он видится как умный, начитанный человек, который не чурается нового, не приемлет дискриминации…
– А это не перебор по части политкорректности?
– Я считаю, в этой пьесе Джим должен быть достаточно толерантным.
– А Барбара – наоборот? – предположила Софи.
– Это было бы резонно, – ответил Клайв. – Они ведь – антиподы.
– Давай разбираться, – начал Билл. – Ты против политкорректности, а потому требуешь добавить шуточки про геев. Но в то же время ты отказываешься произносить их со сцены, поскольку хочешь нравиться всем без исключения.
Клайв открыл рот, чтобы объясниться, и тут же его закрыл.
– Жуть, – сказала Софи. – Макс, мы ведь не ископаемые. Боже упаси. Не забывайте: мы ровесники Боба Дилана и Дастина Хоффмана.
– Значит, вы бы все как один побежали за билетами на спектакль об однополом браке? – спросил Макс.
– Да, – уверенно заявила Софи. – Дружными рядами.
– Но пьеса-то не про однополый брак, черт побери! – возмутился Билл. – Вы текст вообще читали? Пьеса – о мужчине и женщине, которые примиряются с прошлым и пытаются понять, есть ли у них совместное будущее.
Тут Клайв покосился на Софи, опустил ладонь ей на колено – и не убрал. Софи хотела было оттолкнуть его руку, но потом решила, что ей даже приятно: она соскучилась по такому прикосновению и уже пару лет сомневалась, доведется ли ей снова его испытать. Она понимала, что имел в виду Макс: действительно, люди их возраста хотят, как и все, думать о будущем, – но еще больше они хотят жить в настоящем, а не в прошлом. Зачем ей ломать голову над тем, какой спутник жизни получится из Клайва, как сложатся их отношения и будет ли она с ним спать? Такие вопросы – для молодых, вот пусть молодые и терзаются.
После обеда у них была встреча с режиссером – солнечной, доброжелательной девушкой по имени Бекки. Для разминки она предложила, чтобы каждый рассказал о том, что для него важно, и когда пришел ее черед, поведала о своей супруге. Все посмотрели на Клайва, но тот лишь ободряюще улыбался.
В Истбурне до официальной премьеры планировались два прогона, но это разделение оказалось довольно условным: если не придут критики и не будет банкета, тогда что определяет разницу между прогоном
– Цена билетов, – ответил Макс.
– И все? – удивилась Софи.
– Как-то так.
Они пили чай в холле отеля «Кавендиш», и Софи уже несколько раз узнали посторонние люди, что было ей приятно. Разумеется, сказать, что ее осаждали поклонники, она бы не осмелилась. В отеле проживало на удивление большое количество скандинавских и немецких семейств, а ее слава была не того сорта, чтобы разлететься во все концы света. Но две-три пары пенсионеров – ну хорошо, одна-две, это уж точно, – сверлили ее глазами, а потом, сдвинув головы, зашептались.
– Как там кассовые сборы? – спросил Билл.
– Рано судить, – ответил Макс. – Многие будут брать билеты перед спектаклем.
– Другими словами, хуже некуда, – подытожил Клайв.
– Я бы так не сказал, – возразил Макс, но возникало ощущение, что именно это он и говорит.
– А как бы ты сказал? – спросил Тони.
– Ну, – протянул Макс, – вопрос, конечно, интересный.
Они ждали разъяснений или аргументов, но Макс ничего больше не добавил.
– Если бы у тебя была шкала обманутых ожиданий, – заговорил Билл, – на которой десять – это полное несоответствие ожиданиям, сколько бы мы по ней набрали?
– У меня нет шкалы обманутых ожиданий, – сказал Макс.
– Я же говорю: если бы.
– Ну нет ее у меня, – упорствовал Макс. – И никогда не было, она мне без надобности. Покажите мне такую шкалу – я даже не пойму, что это за штука.
– Это не материальный объект, – пояснил Билл. – В нее нельзя опустить монетку, на нее нельзя наступить каблуком. Это концепция.
– Мне эта концепция непонятна.
– То есть у тебя никогда не было разочарований?
– Нет, – отрезал Макс. – Я не могу их себе позволить. Работа такая.
– Я даже не понимаю, что у тебя за работа, – сказал Клайв.
– Независимый продюсер, – объяснил Макс. – Широкого профиля.
– То есть?
– Передачи для онлайн-телевидения. Фильмы. Сериалы.
– Мы могли видеть твои фильмы?
– Пока нет.
– А сериалы?
– Могли видеть передачи для онлайн-ТВ, – ответил Макс.
– Нет, не могли, – сказал Тони. – Уверен, что говорю за всех.
Наверное, крупными знатоками онлайн-ТВ были молодые актеры – Том (сорока шести лет) и Джеймс (сорока четырех), но те ушли на пляж.
– Значит… это твой первый опыт? – Клайв не верил своим ушам.
Никому из них и в голову не приходило, что Макс – новичок в своем деле: он производил впечатление опытного и хваткого профессионала. Точнее, он нашел деньги, чтобы им заплатить, а это было то же самое. Очевидно, старые мерки уже не работали.
– Именно так, – подтвердил Макс. – Поэтому мне и не нужна ваша шкала обманутых ожиданий. Лучше спросите меня про шкалу восторга, шкалу предчувствия успеха или шкалу самооценки.