Смеялись мы хи-хи

Пивоварова Ирина Михайловна

— Ты чего орешь, с ума, что ли, сошла? — услышала я удивленный Люськин голос. — Слушай-ка, сегодня погода хорошая, пойдешь на каток?

— Ни за что на свете! Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА! ДЕЛАЮ ОДНО ЖУТКО ВАЖНОЕ ДЕЛО!

— Какое? — сразу спросила Люська.

— Пока сказать не могу. Это секрет.

— Ну и ладно, — сказала Люська. — Ну и не воображай! Без тебя пойду!

Пусть идет!

Пусть все идут!

Пусть катаются на коньках, а мне некогда на такие пустяки время тратить! Я стихи сочиняю. Понимаете,

стихи! Они там на катке покатаются, и все, — утро пройдет, как будто его и не было. А я стихи сочиню, и они останутся. Навсегда. Синее утро, и белый снег, и музыка на катке…

И музыка гремела И мчались мы вдвоем, И за руки держались… И было хорошо!

— Слушай, что это ты разрумянилась? — сказала мама. — У тебя не температура, случайно?

— Нет, мамочка! Я сочиняю стихи! Понимаешь, стихи!

— Стихи?!! — удивилась мама. — Что же ты насочиняла, а ну-ка прочти!

— Вот, слушай… — Я встала посреди кухни и с выражением прочла маме свои собственные замечательные, совершенно настоящие стихи:

Какое небо синее, И падает снежок. Пошли мы с Колей Лыковым Сегодня на каток. И музыка гремела, И мчались мы вдвоем, И за руки держались, И было хорошо! И лед сверкал под нами, Смеялись мы хи-хи, И мы по льду бежали Проворны и легки!

— Потрясающе! — воскликнула мама. — Неужели сама сочинила?

— Сама! Честное слово, сама! Вот не веришь?..

— Да верю, верю… Гениальное сочинение!

Прямо Пушкин!.. Слушай-ка, а между прочим, Коля Лыков — это не такой беленький, в синей куртке?

— Да, у него есть синяя куртка, а что?

— Так, неважно… Но мне показалось, что я его видела только что в окно. Могли они куда-то с Люсей Косицыной идти, скажем, на каток? У них вроде коньки с собой были?..

Какао встало у меня в горле.

— Что с тобой? — удивилась мама. — Подавилась, что ли? Давай я тебя по спине похлопаю.

— Не надо меня хлопать по спине, — сказала я. — Я наелась, не хочу больше. — И отодвинула от себя недопитый стакан.

В своей комнате я схватила карандаш, сверху донизу перечеркнула толстой чертой весь листок со стихами, скомкала его и бросила под стол.

Я вырвала из тетради новый листок, и вот что на нем написала:

Какое небо серое, И не падает вовсе снежок, И не пошли мы Hu с каким дурацким Лыковым Ни на какой каток! И солнце не светило, И музыка не играла, И за руки мы не держались, Еще чего не хватало!

Я злилась, карандаш у меня сломался… и тут в прихожей опять зазвонил телефон.

— Люся, это тебя, — сказала мама.

Ну, что они меня все время отвлекают! Целое утро звонят и звонят.

— Алле! — с досадой буркнула я в трубку.

Откуда-то издалека донесся до меня Колин голос.

— Синицына, это ты? Пойдешь «Меч и кинжал» смотреть, мы тут с Косицыной на тебя билет взяли?

— Какой еще «Меч и кинжал»? Вы же на каток пошли!

— С чего ты взяла? Косицына сказала, что ты занята и на каток не пойдешь, тогда мы решили взять в кино билеты на двенадцать сорок. Ты освободилась уже?

— Так вы в кино пошли?!

— Я же сказал…

— И на меня взяли билет?

— Ага. Пойдешь?

— Конечно, пойду! — закричала я. — Ну, конечно, конечно, пойду!

— Тогда давай скорее. Через пятнадцать минут начинается.

— Да я мигом, мигом! Вы меня подождите обязательно!..

Я бежала по улице.

Небо надо мной было синее-синее!

Падал легкий искристый снежок.