Смеющийся Пеликен
Шрифт:
Яри села в стороне, подозвала к себе Аинку и громко сказала:
— Головы берегите!
Прикосновения лишних обладали чудодейственной силой: боль сразу прошла, юноши расслабились. Они крепко заснули, а проснувшись, увидели, что синяки исчезли, сломанные руки и ребра срослись. Ноздри их щекотали запахи вкусной пищи — перед ними стояли дымящиеся котлы.
После того как поели, Айван воскликнул:
— Теперь в путь!
Но Виютку запротестовал:
— Очень уж торопимся мы. Ведь необходимо узнать, куда ехать.
Айван вопросительно
Потом пришли старейшины лишних — седые, но еще крепкие и красивые мужчины.
Они сидели на почетных местах и курили трубки. Один из них умел говорить мысленно, и Яри выслушала его, но ответила гневно, и седой старейшина покорно опустил голову.
Айван прислушался: удивительная тишина стояла вокруг: слышно было, как снаружи потрескивал ночной мороз. Дым костра сизым столбиком уходил в отдушину, воздух наполнял аромат неведомых трав, которые подбрасывали в огонь нежные руки Полуодетых красавиц. Их гибкие тела неслышно двигались в полумраке, лица были прекрасны, незрячие глаза полуприкрыты длинными ресницами. Казалось, они танцуют в легкой дреме.
Приглядевшись, Айван понял, что это действительно танец — только музыки не было слышно. Танцуя, девушки легко касались юношей чуткими пальцами. Воины вскоре снова погрузились в блаженный сон…
Проснувшись, Айван вяло спросил:
— Когда отправимся?
Ему возразило несколько голосов:
— Надо же посмотреть, как тут живут! Говорили про них всякое, а на самом деле не так страшно.
Действительно, лишним не на что было жаловаться. Они не добывали зверя, не беспокоились о пище. На их земле стояла небывалая тишина, поэтому звери отсюда не разбегались испуганно, свободно бродили повсюду, подходили к жилищам, и лишние ласкали их. Но это была страшная ласка! Зверь, которого коснуласьрука лишнего, уже никуда не уходил, он снова и снова приближался к жилищу. Когда лишним было необходимо, они попросту выходили наружу и прикасались к зверю. Тот сразу покорно ложился на землю, под острый нож…
Предметы тоже повиновались им. Под волшебными прикосновениями рук лишних сама шилась красивая одежда, поднимались шатры, изготовлялась различная домашняя утварь, зажигались костры и варилась пища. Не прикасаясь к горячему котлу, лишний мог перенести его с костра и поставить перед собой — достаточно было ему вытянуть в том направлении руки.
Юноши жили как в сказочном полусне: едва пожелаешь какую- нибудь еду, как она тут же появляется — лишние угадывали их желания. Они чувствовали каждое движение своих гостей: как только хотелось лечь, тут же появлялась пушистая подстилка.
Яри все больше мрачнела, выходя из своего полога по утрам: она видела безвольных юношей, перед которыми в неслышном танце кружились красавицы.
Айван тоже подпал под действие этой непонятной силы. Иногда стряхивал оцепенение и говорил нерешительно:
— Что же, теперь пора ехать…
Кто-нибудь лениво отвечал:
— Мы… не отказываемся.
Все с блаженными улыбками кивали головами.
И вот Яри заговорила звенящим голосом:
— А вы не задумывались, почему лишние так заботятся о вас, так ухаживают за вами?
Ведь они никогда не хлопочут о других.
Виютку пробормотал с глупой ухмылкой:
— Значит, понимают, что о нас… надо заботиться. Ха-ха-ха!
— Они хотят, чтобы вы остались жить среди них, — прищурясь, сказала Яри.
Сначала все опешили. Но потом заговорил молчаливый Илик:
— Я остаюсь. Мне нравится здесь: тишина и покой, никто не ругается и не кричит.
Женюсь — и никогда не услышу от жены плохого слова. Жизнь тут очень хорошая.
— Но почему они хотят этого? — спросил Айван с усилием.
— У них существует поверье: если появится в селении хоть один ребенок, проклятие Сверху Сидящего рассеется, — снова обретут слух, прозреют и заговорят они. Поэтому делают все, чтобы вы остались.
— Так что потом все равно заговорит твоя жена! — Анику хлопнул по плечу Илика. — Вот тогда наслушаешься…
— Все равно останусь, — упрямо мотнул головой Илик.
— А наше племя? — напомнил Виютку, и глаза его вспыхнули — Забудем о бедах наших людей, будем спасать лишних? Ведь они стали такими по своему желанию. — По желанию Сверху Сидящего, — тихо вставил юный Эрмен.
— Когда человек погибает, то не спрашиваешь у него, какого он племени, перед тем как спасать, — задумчиво сказал Айван.
Пока они спорили, шатер наполнился лишними. Они почувствовали, о чем идет разговор, и теперь молча ждали решения своей судьбы. Их лица, обращенные к юношам, ничего не выражали, но молчание как-будто сгустилось в душном воздухе.
— Посмотрите, — сказал Виютку. — Никто из них никогда не прислушивался к чужим бедам и никому не помогал. За это они попали сюда. И теперь тревожатся только о себе.
Юноши пристально вгляделись в холодные бесстрастные лица. Да, эти лица ничего не выражали, но руки… нельзя было без содрогания смотреть, как сжимались и разжимались их чуткие пальцы, до крови впиваясь в ладони, как лишние бессильно падали на колени.
Неподалеку от Эрмена сидела тоненькая смуглянка Иниан, на которую он посматривал с тревогой. В последнее время их все чаще видели вместе, а теперь Иниан почти не отходила от юноши. Даже когда он спал, сидела у изголовья, сторожа его сон. Вспомнив об этом, Айван спросил Яри:
— Почему же во время сна не овладели нами?
— По своей воле должен остаться тот, кто спасет лишних. И если чисты его помыслы, то не превратится он тоже в лишнего, сможет снять с них проклятие Сверху Сидящего.
Илик решительно сорвал шапку:
— Остаюсь! Эй, красавицы!
Тотчас на его голову легли нежные женские пальцы.
Глаза юноши сразу остекленели, он уже ничего не видел и не слышал…
— Илик! Илик! — тормошили его друзья. — Что с тобой происходит?
Костенеющим языком он пробормотал: