Смирительная рубашка. Когда боги смеются
Шрифт:
— О Нед, — рыдала она на его плече. — Если бы вы только знали, какая я гадкая!
Он снисходительно усмехнулся и глубоко вдохнул воздух, пропитанный ароматом ее волос. Он подумал о своем светском знании женщин и вдохнул еще раз. Казалось, будто она излучает идеальную нежность детства, — «дуновение светлой души», как выразился он мысленно.
Тогда он заметил, что ее рыдания усиливаются.
— Что случилось, крошка? — спросил он ласково и совсем по-отечески. — Не обидел ли вас Джек? Или горячо
Она молчала, и он почувствовал, что непременно должен поцеловать ее волосы и что он ни за что не отвечает, если такое положение вещей будет продолжаться дальше.
— Расскажите мне все, — проговорил он мягко, — и посмотрим, что можно сделать.
— Я не могу. Вы будете меня презирать. О Нед, мне так стыдно!
Он недоверчиво рассмеялся и легко коснулся губами ее волос — так легко, что она не заметила.
— Дорогая крошка, забудем все, что бы там ни было. Я хочу сказать вам, как я люблю…
Она испустила громкий крик, весь исполненный радости, но затем простонала:
— Слишком поздно!
— Слишком поздно? — повторил он с изумлением.
— О, зачем я это сделала? Зачем я это сделала? — стонала она.
Он ощутил быстрый холодок, пробежавший по спине.
— Что такое? — спросил он.
— О… я… он… Билли… Я такая гадкая женщина, Нед. Я знаю, вы навсегда перестанете со мной разговаривать.
— Этот… хм… этот Билли, — начал он запинаясь. — Это ваш брат?
— Нет… он… я не знала. Я была так молода. Я ничего не могла сделать. О, я с ума сойду! Я с ума сойду!
Тут Лоретта почувствовала движение его плеча, а обнимающая рука вдруг обмякла. Он мягко отстранился от нее и столь же мягко усадил ее в глубокое кресло, где она спрятала лицо в ладонях и снова зарыдала. Он свирепо щипал ус, потом придвинул другое кресло и сел.
— Я… я не понимаю, — сказал он.
— Я так несчастна, — всхлипывала она.
— Почему несчастны?
— Потому что… он… он хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Лицо его вмиг прояснилось, и он, успокаивая, коснулся своей рукой ее руки.
— Это не может ни одну девушку сделать несчастной, — заметил он мудро. — То, что вы его не любите, еще не причина… вы, разумеется, его не любите?
Лоретта потрясла головой и плечами, бурно изображая отрицание.
— Что? — Бешфорду хотелось добиться полной уверенности.
— Нет! — воскликнула она горячо. — Я не люблю Билли! Я не хочу любить Билли!
— Итак, если вы его не любите, — резюмировал Бешфорд уверенно, — то у вас нет основания быть несчастной, оттого только, что он сделал вам предложение.
Она вновь зарыдала и сквозь рыдания крикнула:
— В том-то и дело! Я хотела бы полюбить его! О, я хотела бы быть мертвой!
— Но, дорогое дитя, вы волнуетесь из-за пустяков. —
— Кокетничала! — Она подняла голову и поглядела на него затуманенными от слез глазами. — О Нед, если бы это было все!
— Как? — спросил он глухим голосом, а руки его медленно сползли с ее рук. Он собрался было продолжать, но замолчал.
— Но я не хочу выходить за него, — протестовала Лоретта.
— Ну не выходите, — посоветовал он.
— Но я должна выйти за него.
— Должны выйти?
Она кивнула головой.
— Это сильно сказано.
— Я это знаю, — согласилась она, стараясь приобрести власть над своими дрожащими губами. Затем она заговорила спокойнее. — Я гадкая женщина, ужасно гадкая женщина. Никто не знает, какая я гадкая… кроме Билли.
Наступила пауза. Лицо Бешфорда было серьезно, и он странно поглядел на Лоретту.
— Он… Билли… знает? — спросил он наконец. Несмелый кивок и загоревшиеся щеки послужили ответом.
Он некоторое время советовался с собой, словно пловец, готовящийся нырнуть.
— Расскажите мне. — Он сказал это очень твердо. — Вы должны рассказать мне все.
— А сумеете ли вы… когда-нибудь… простить меня? — спросила она его тихим, слабым голосом.
Он поколебался, глубоко вздохнул и… вошел в воду.
— Да, — оказал он с отчаянием. — Я прощу. Начинайте.
— Некому было мне сказать, — начала она. — Мы так часто бывали вместе. Я тогда не знала ничего о жизни.
Она остановилась, чтобы обдумать. Бешфорд нетерпеливо кусал губы.
— Если бы я только знала…
Она снова остановилась.
— Хорошо. Продолжайте… — торопил он.
— Мы бывали вместе почти каждый вечер.
— С Билли? — спросил он с яростью, которая заставила ее вздрогнуть.
— Да, разумеется, с Билли. Мы так часто бывали вместе… Если бы я только знала… Некому было мне сказать… Я была так молода…
Ее губы раскрылись, как бы для того, чтобы продолжать, и она с беспокойством взглянула на него.
— Подлец!
С этим возгласом Нед Бешфорд вскочил на ноги — отнюдь не как утомленный эллин, а как разгневанный юнец.
— Билли не подлец, он хороший человек, — защищала его Лоретта с твердостью в голосе, поразившей Бешфорда.
— Не собираетесь ли вы сказать мне, что вина всецело лежит на вас? — произнес он саркастически.
Она кивнула.
— Что?!! — заорал он.
— Я виновата во всем, — упрямо повторила она. — Я не должна была ему позволить. Я заслуживаю наказания.