Смоленская Русь. Княжич 1
Шрифт:
Для сравнения, итальянские (венецианские, генуэзские) и немецкие морские корабли "галея" и "когг" соответственно, были способны брать на борт до полутора сотен тонн груза.
Ставку я планировал сделать на речные парусно–гребные суда галерного типа. Но самостоятельно это направление я не потяну, по причине отсутствия соответствующих кораблестроительных знаний. Я могу указать корабелам только общую компоновку судна, задать желаемые мной характеристики, параметры и не более того. Поэтому, хочешь – не хочешь, но заказы на строительство речных судов транспортно–десантного флота придётся размещать на местных, частных судостроительных верфях.
Этим утром, казалось, Днепр дышал особенно густым туманом,
– Чуть мимо Лодейницы не проплыли! – громко переговаривались между собой замы Анфима Осляд и Вышата, – города вообще не видно было, всё в тумане …
– Ага, – подтвердил Вышата, – только по запаху поняли, что доплыли!
– Хватит болтать! Сушите вёсла! – гаркнул кормчий.
Лодейницы, подобно городкам Врочницы, Бортницы, Беницы, Солодовницы и др. – был специализированным поселением, с жителями занимающимися однородной деятельностью, определённым видом промысла. Из названия, было ясно, что жители слободы строили речные суда. И сам город Лодейницы и его плотбища стояли на берегу большого озера, Купринского. Прямо к этим верфям мы и причалили. Изяслав Мстиславич выделил мне свою ладью, с командой дружинников–гребцов. Правил ладьёй Анфим – командир княжеской судовой рати. Пройдённый нами от Смоленска до Лодейниц речной путь был, если можно так сказать, хорошо наезжен, так как являлся одним из ответвлений проторенного речного пути «из варяг в греки», а Купринское озеро – одно из его звеньев.
Этот город стоял вначале передаточного пути из Днепра в Касплю. Я думал здесь увидеть довольо капитальные верфи и доки, но, как оказалось, в своих мыслях я слегка погорячился. Чтобы назвать покосившиеся, хлипкие сараи с навесами кораблестроительными верфями нужно иметь очень богатое воображение. Русское название "плотбище" им действительно подходит куда как лучше.
Тем не менее, под тесовыми крышами городка кипела жизнь, артели местных плотников и корабелов были «по уши» завалены работой. Сезон был в самом разгаре – в летнюю пору здесь скапливалось множество русских и иноземных купцов. Одни из них шли на ладьях на север, к Новгороду, на северо–запад – к Полоцку и Риге, другие купцы путешествовали в противоположном направлении – на юг до Киева и Чёрного моря. В Лодейницах не только строили новые суда, но и ремонтировали, конопатили потрёпанные долгим переходом через моря и реки купеческие суда. Артельные рабочие верёвками и ручными лебёдками вытягивали суда на сушу, под навесы доков. Обстукивали корпус судна, меняли в обшивке прогнившие доски. Здесь же рядом стояли склады с просушенной древесиной. Часть досок и брусьев были закуплены с моей лесопилки.
С местными корабелами разговор не получился. Я им, было, начал рассказывать о моделировании, но быстро иссяк, натолкнувшись на стену непонимания. Один из мастеров по–своему интерпретировал слова княжича и с добродушной ухмылкой подарил мне игрушечный кораблик. Я чуть не разразился криком, мгновенно вскипев от такого глумления, приобретя красный цвет лица, но быстро успокоившись, нашёл в себе силы принять подарок и поблагодарить мастеров. Что–то им ещё объяснять у меня не хватило бы нервов! К тому же, здесь была та же самая коллективная форма собственности, что и на смоленских верфях. Более десятка мастеров–корабелов составляли меж собою не только артель, но и ещё являлись долевыми собственниками судостроительных производств. Одному человеку втолковать что–то новое сложно, а попробуй объясни это целому десятку скептиков! Свихнёшься быстрей!
Не успевшие толком передохнуть гребцы, исполняя волю княжича, вновь были вынуждены залезть в ладью и погрести на север, на Касплянские верфи.
Прямого водного маршрута с Купринского озера на Касплянское не существовало, поэтому пришлось ладью дважды прокатить на «кольях»
На нас бросали завистливые взгляды владельцы выстроившихся в очередь судов. Трафик здесь был интенсивный, создавались очереди из торговых речных караванов. Волочанам не хватало сил и технических средств обслуживать всех быстро и своевременно. Но делать нечего, купцам приходилось ждать, других вариантов здесь просто не было.
Вот и Касплянское озеро. Город Каспля– это не только верфи, но это ещё и центр богатой Касплянской волости, платившей князю ежегодной дани 100 гривен. Здешние плотбища – оказались просто вылитыми братьями–близнецами плотбищ в Лодейницы. Ну, да ладно, я сюда не любоваться индустриальными красотами приехал!
Хозяин интересующего меня плотбища, к счастью, оказался на своём рабочем месте. Он встречал нас с показным радушием, выстроив в линейку всех своих служащих. Над плотбищем разносился перестук топоров, в воздухе пахло свежеспиленными стружками и сосновой смолой, а от стоявшей на починке ладьи явственно воняло протухшей рыбой.
С хозяином и одним из мастеров–корабелов мы прогулялись по производству. За время этой экскурсии удалось узнать технологию строительства ладей. Зимой срубались деревья, скатывали их к воде, там их долбили или выжигали – получались "колоды". Весной эти колоды обшивались досками, превращаясь в ладьи или лодии. Им придавалась нужная форма, они оснащались рулевыми и гребными вёслами, уключинами, мачтами, ставился простейший такелаж. Ладьи, предназначенные для преодоления волоков, дополнительно комплектовались колёсами и катками.
Кроме того, кораблестроитель рассказал мне о новгородских торгово–транспортных судах – "соймах", пользующихся особой популярностью у купцов. Это было судно с килем, дополнительно защищённым фальшкилем. Оно было манёвренное, мелкосидящее, длиной до восемнадцати метров, шириной до четырёх метров, грузоподъёмность три – пять тысяч пудов, с двумя относительно невысокими мачтами однодревками и шпринтованными парусами. Спереди располагался закрытый отсек для продуктов, сзади для команды. Обычно для обслуживания сойм хватало двух – трёх человек. Распространён данный тип судов был на Ладожском озере и строился в основном там же.
С точки зрения конструкции, соймы были куда более прогрессивней по сравнению с ладьями. На сойме применялась шитая клинкерная обшивка. Другими словами, корпус соймы в отличие от ладьи, был наборным, был киль, который дополнительно для плавания по порогам и мелководьям, преодоления волоков, защищался фальшкилем. К килю крепились шпангоуты и штевни. И потом всё это обшивалось досками, причём доски клались не встык друг другу, а одна доска на другую, внакрой. Затем по всей длине доски соединялись друг с другом, сверлились отверстия с шагом примерно двадцать сантиметров через обе доски и они дополнительно соединялись по всей длине корнем можжевельника (вицей). Образовывался как – бы шов длиной во всю доску. В местах прохождения корня по поверхности доски заранее делались канавки, чтобы утопить вицу. В отверстия, где проходила через доску вица, дополнительно забивали деревянные нагели. Нагелями же дополнительно крепили обшивку к шпангоутам и штевням. Потом всю обшивку конопатили мхом и смолили.