Смотри на меня
Шрифт:
Сейчас имеет значение только пустошь внизу и как влагалище пульсирует в ожидании.
С шеи Вик губами спускается на грудь. Ласково покусывает за соски, облизывает. Я вцепляюсь в его волосы, немного оттягиваю. И не только потому, что знаю, что ему это нравится, но и потому, что уже не могу контролировать свои действия. Откидываю голову, прикрыв глаза, и сильно смыкаю губы между собой. Не стонать. Нельзя издавать те звуки, которые дико рвутся из груди…
– Привстань, Дели, – нетерпеливо дёргает Вик резинку штанов вниз.
Я быстро приподнимаю
Покрывает шею жадными поцелуями, пальцами размазывает по нижним губам влагу. Выполняет круговые движения…
– Пожалуйста-пожалуйста… Вик, – умоляю я уже на грани взрыва, всхлипывая и мелко дрожа.
– Хочу тебя языком, Аделин, – сдавленно, хрипло мне на ухо.
Опаляющее дыхание с лица и груди перемещается на бёдра. Сжимаю зубы и снова вцепляюсь в волосы Вика. Царапаю кожу его головы, уже совершенно в бреду качая головой.
Ноги, удерживаемые Виком, дрожат, пока он облизывает меня. Прикусывает клитор, и кажется, остаются считанные секунды до… Глухо вскрикиваю, когда проникает твёрдым языком, а затем ещё раз. И снова…
– Такая вкусная, малыш… – очередная вибрация, пущенная в самые недра. Влажный звук, мой задавленный стон, давление на какую-то особенную точку…
И я содрогаюсь, взрываюсь на атомы. Тишину совершенно невозможно контролировать. Падаю в темноту, и только руки Вика на талии удерживают от настоящего падения. Поцелуи в шею ощущаются пока отдалённо, как и голос Вика на грани.
– Возьми его в ладонь, – тянет мою руку и кладёт её на свой внушительный бугор в районе ширинки.
Наконец я распахиваю веки, всё ещё пытаюсь отдышаться. Пока Вик облизывает мои ключицы и шею, я проникаю рукой под резинку его трико. Сжимаю твёрдый, горячий член, из-за чего у моего уха раздаётся глухой стон Вика.
А потом…
Мой всё ещё пьяный взгляд фокусируется на фигуре в полумраке, стоящей неподалёку, и тут же трезвеет. Грудная клетка сжимается от спазма, тело бросает в жар, изо рта вырывается сдавленный хрип. Там стоит Мик. Он, не мигая, смотрит на меня в упор. Его глаза поблескивают какой-то дикостью. Кадык дёргается.
Шок. Испуг. Ассоциация с запахом едкого нашатыря…
– Ви… Вик! – почти беззвучно сиплю я, впиваясь в плечи Вика. Из-за нехватки воздуха горло сдавливает спазм. Резко прижимаю тело к себе, прячусь, пока Вик в непонимании оглядывается.
Видит своего брата и… смеётся…
– Твою мать, какого хера ты здесь делаешь?
Удивлённо… но смеётся, отчего коченею я ещё больше, во все глаза продолжая пялиться на этого извращенца у входа в кухню.
Он ухмыляется зло и, вальяжно двинувшись в сторону… холодильника, кидает хрипло:
– Кончаешь
Глава 4.
– Блин, я, по-моему, купальник не взяла, – цокаю я, вспомнив, и смотрю на Вика. Он поднимает брови вопросительно, на мгновение оторвавшись от дороги. – Сауна, бассейн… – объясняю я задумчиво.
Вик жмёт плечами.
– Уверен, у Малины точно для тебя что-нибудь найдётся.
Я киваю, соглашаясь. Хоть и не хочется просить что-либо у Миланы, а по совместительству сестры Санчоса. Да и у Лебедевой в отличии от меня в лиф положить нечего, вряд ли её бикини придётся мне по размеру.
Ещё раз вздохнув расстроено, переключаю песню нажатием на сенсор магнитолы. По салону разливается одна из моих любимых – Lucy Daydream – Monsters. Тихо подпеваю и смотрю на быстро мелькающие в окне голые деревья. Осенняя хандра настигла, не иначе.
Ещё и день с самого начала кувырком. С утра, когда собиралась на учёбу, в квартиру завалился Мик, не пришедший до этого ночевать.
Сквозь зубы попросил (приказал) тише готовить себе завтрак, так как у него трещит голова. При этом сам громыхал, что бы ни делал. Когда брал минералку из холодильника, врезался в мебель по пути в свою комнату…
С того… случая на кухне я не видела его ни разу – в квартире он практически не появлялся, а, если и был, то я избегала его, прячась либо в спальне, либо проверяла коридор и кухню на его отсутствие.
А сегодня встретилась с ним впервые после того, что он видел. И я даже не могла посмотреть ему в глаза. Испытывала стыд, неловкость, хоть и должна – злость. Не знала, как разговаривать с ним, ведь он проник во что-то настолько личное. В голове на повторе крутилось много вопросов. Но главный: как много он видел той ночью?
Вик пообещал, что поговорит с братом, и такого больше не повторится. Я до сих пор испытываю странное чувство. Будто в моей реальности в один миг появилась трещина, сквозь которую проникает сквозняк. Он тасует, путает мысли. Всё привычное до этого теперь кажется каким-то чужим. Даже в Вике мне мерещатся изменения. Все четыре дня сон беспокойный, снятся кошмары, которые на утро я не помню. Помню только чувства, с которыми просыпаюсь. Неизбежность, безысходность, страх…
Вик уехал раньше, так как в компании нужно было добить кое-какие моменты перед выходными. Поэтому и на учёбу ехать я собиралась на такси. Когда уже обувалась, в коридор вышел посвежевший и переодетый Мик. Тогда моя нервозность достигла своего апогея. Он сказал, что довезёт меня до университета, вновь процедив слова. Будто я просила… А я, плюнув на заевшую молнию на ботильонах, сбежала, кинув на ходу что-то о том, что внизу меня уже ждёт такси и я не переношу запах перегара. Зачем я так сказала? Для того, чтобы он не переносил меня ещё больше?