Смотри на меня

Джиллиан Алекс

– Что странно?
– наполняя ее бокал красным вином, ровным голосом спросил Эштон Харт. Голубые глаза вопросительно встретили влажные серые. Рози склонила голову набок, рыжие локоны, заскользили по плечам, сверкая в отблесках пламени зажженных свечей.

– Что я вспомнила именно тот период жизни.
– задумчиво проговорила Розмари.

– Ничего странного. Сейчас, когда рухнула твоя семейная жизнь, ты начинаешь искать причины и подсказки в прошлом, там, где все началось.

– Но я действительно никогда не вспоминала те годы. Было сложно. А я не люблю сложности, не тяготею привычкой ковыряться в прошлом. Ты помнишь,

какой я была смешной, глупой. Девочка на побегушках у нелепого Филиппа Перье. Тогда я ненавидела и презирала его, особенно узнав, что он стопроцентный педик. А сейчас понимаю, что если бы не Перье, я бы не достигла успеха. И Мик не стал бы таким ….
– Рози отвела глаза, снова наполнившиеся слезами.
– Почему ты не сказал мне, Эш? Ты же знал, не мог не знать.

– О чем?
– спокойно спросил молодой человек, мягко улыбаясь собеседнице.

– Что Мик Фрейзер - всего лишь расчетливый сучонок, позарившийся на деньги моего отца, а сам ничего из себя не представляющий. Пустышка и лентяй, а еще лжец и бабник.

– Ты бы поверила?
– проницательный взгляд прожег ее насквозь.

Розмари горько усмехнулась, покачав головой. Отодвинула тарелку и поставила локти на стол, опустила подбородок на переплетенные пальцы, тяжело вздохнула.

– Нет.
– ответила она.
– Ты прав, Эш. Ты всегда прав. Какая ирония. С каждым новым годом ты становился лучше и мудрее, а он…. Мику было мало, он, как ненасытная пиявка, цеплялся за меня, словно алчный паук, запутавший меня в паутине лжи и предательств. Он старше тебя на десять лет. Но почему в нем не появилось и капельки твоего здравомыслия.

– Дело не в возрасте.
– сухо ответил Харт, пригубив дорогое вино. Он смаковал букет, не скрывая удовольствия. Розмари наблюдала за ним с легкой иронией. Эштон Харт знал все об удовольствиях.

– А в чем?
– спросила она.

– В образе жизни.
– ответил Харт с серьезностью, которая не вязалась с его внешностью плейбоя, пресыщенного и порочного Дон Жуана. Он производил обманчивое впечатление и осознавал это.
– В воспитании, в уроках, полученных от судьбы. В людях, которые тебя окружают, от понимания самого себя. Много причин, Мари.

– Мари. Ты любишь выделиться из толпы. Единственный, кто называет Мари…. После мамы. Жаль, что она не успела узнать тебя.

– Мне тоже.
– искренне кивнул Эштон, крутя в пальцах ножку бокала.

– Иногда мне кажется, что ты никогда не был ребенком. И уже родился взрослым и сообразительным.

– Это комплимент?
– очаровательная улыбка украсила лицо Эштона. Розмари на несколько секунд забыла о своей душевной боли и просто лицезрела истинную красоту. Это красота открыла двери в мир успеха. Эштон Харт был первой моделью, которая прославила имя Розмари Митчелл. Позже были и другие лица, которым уже она открыла дверь в мир моды и признания. Но именно первая выставка фотографий с Эштоном в главной роли сделала Рози знаменитой. Тогда им обоим поступило множество заманчивых предложений, вскружив головы нежданным успехом, шквалом оваций и хвалебных рецензий критиков. Но у Эша хватило здравомыслия, чтобы принять правильное решение. Он выбрал отца. И Розмари никогда не осуждала его. Морган нуждался в поддержке сына, больше чем она.

– Нет, не комплимент, а констатация факта.
– ответила она.
– Ты изменился с нашей последней встречи.

– Всего полгода прошло.
– саркастично

заметил Эш, прищурив глаза.

– Но мы виделись мельком. Мик практически не дал нам пообщаться.

– Это простая ревность.
– отмахнула Эштон. Розмари нахмурилась, допив остатки вина из своего бокала.

– С чего бы ему ревновать?

– Ты сама знаешь.
– Эш пронзительно посмотрел в стальные глаза женщины.
– А почему ты рыжая?

– Меняешь тему? Не похоже на тебя.

– Я просто избегаю неловкости, а она непременно возникнет, если мы продолжим. Так почему ты рыжая.

– Ну, наверно, устала от двусмысленных намеков насчет цвета волос.

– Мне нравился цвет твоих волос.

– Мне тоже.
– Розмари улыбнулась.
– Но некоторые считают, что блондинкам в жизни приходиться проще.

– Не поздновато ли для доказательств?

– Я ничего не доказываю. Может быть, смена цвета ассоциируется с новой жизнью.

– И какой будет эта новая жизнь?

– Без иллюзий.

– Их никогда не было в твоей старой жизни. Возможно, именно иллюзий тебе и не хватает.
– Эштон протянул руку, с зажатой в пальцах бутылкой, чтобы снова наполнить бокал Розмари. Она отрицательно качнула головой.

– Я не хочу напиваться.
– объяснила женщина свой отказ.

– А я думаю, тебе стоит напиться.

– Нет.
– Розмари улыбнулась, взгляд ее прояснился. Эш задорно подмигнул ей. Шаловливая широкая улыбка раздвинула чувственные губы.

– Давай, Мари. Ты со мной в безопасности. Расслабься. Я не видел тебя пьяной уже много лет.

– Я плохо веду себя, когда переберу.
– смущенно призналась она. Их взгляды встретились, и ее словно толком пронзило от внезапно накативших воспоминаний. Она услышала плеск вина. Эш впервые проявил упрямство.

– Возможно, ты становишься собой, утратив рациональный взгляд на мир.
– предположил Эштон, не отводя взгляд. Розмари стало жарко. Она остро почувствовала, как откровенно ее платье, еще пять минут назад казавшееся олицетворением строгости.

– Прекрати. Я не буду.
– раздраженная охватившими ее неуместными чувствами, громко сказала женщина.

– Ледяная принцесса.
– иронично усмехнулся Эш, откидываясь на спинку стула. Розмари вздрогнула. Его слова прозвучали, как пощечина.

– Почему ты это сказал?
– требовательно спросила она.

– Не бери в голову.
– рассеянно бросил Харт, запустив руку в свою черноволосую шевелюру.

– Нет, скажи!
– настаивала Рози.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто вырвалось.

– У тебя не бывает “просто”. Я слишком хорошо знаю тебя.

– Правда?
– холодная улыбка изогнула губы Эштона Харта. Его взгляд медленно прошелся по сидящей напротив Розмари.
– Ты знаешь меня? Или только то, что хочешь знать? Нет, милая. Это я знаю тебя. А ты… ты живешь своими представлениями о других, спроецированными от собственных желаний и потребностей. Тебе удобно видеть меня в качестве преданного брата и лучшего друга, использовать, как жилетку для слез и молчаливого исповедника, всегда поддерживающего твою сторону. А по большому счету, ты законченная эгоистка, зацикленная только на своих желаниях. Я приехал с другого конца Америки, чтобы снова облегчить твою боль, высушить слезы, подбодрить и утешить, но какого черта? Что получаю я? Ты даже никогда не спрашиваешь, как живу я, что происходит в моей жизни.