Смотри! Удивительные истории про зрение. О любви, боли, надежде и счастье обрести мир заново
Шрифт:
С 5 лет я был очень самостоятельным человеком. Маме и мне нужно было попасть на работу и в садик в одно время. Поэтому уже в 5 лет я один ездил на автобусе в детский сад. Мы с мамой выходили и шли до автобусной остановки вместе, а дальше разъезжались в разные стороны. Я знал, что выходить надо на третьей остановке. Стоял у окна и считал – раз, два, три. И выходил. И вот однажды водитель не увидел, что я топчусь в дверях, поэтому проехал остановку мимо. Я был мелкий, и он меня не заметил. Это был кошмар! Что делать? Каждый день в течение года всё было чётко: раз, два, три и вышел! А сейчас что делать? И я пошёл в обратную сторону. Навстречу мне шёл какой-то дядя. Я спросил его:
– Дядя, а вы можете меня до детского сада довести?
– Я
– Ладно, – ответил я и пошёл дальше. И, не смотря на страх, я всё-таки дошёл до детского сада один! А бедная мама в это время сходила с ума. Потому что каждое утро, прибежав на работу, она звонила в садик, чтобы спросить, пришёл ли я. А в этот раз ей ответили, что меня нет…
И вот, когда она уже была на грани истерики, я переступил порог садика воспитатели бросились звонить маме, что я на месте.
В первом классе я учился в школе-интернате. Мама работала в таком режиме, что со мной некому было сидеть дома. Мама лезла из кожи вон, чтобы у меня всё было: продукты, одежда, игрушки, отпуск на море. Но мне нужна была мама. Я видел ее два раза в неделю – по средам и в выходной. И я мечтал, чтобы она меньше зарабатывала, но мы бы были вместе. Хотя зарабатывала она копейки, как и большинство врачей в советское время.
То, что я хочу быть врачом, я знал с детства. Мама несколько раз брала меня на работу, где мне, конечно, было очень интересно.
Однажды, когда мне было 5 лет, она меня взяла с собой на наркоз. И я даже поучаствовал в судьбе больного. Ему, как я сейчас помню, удаляли аппендицит. Меня поставили на две табуретки, чтобы я мог видеть, что делают врачи. Они оперируют, между собой разговаривают. И тут я вижу: что-то не то.
– Мам, а что это за шланг висит у дяди? – спрашиваю я.
– Ох, это же шланг с кислородом! Он выпал! Сынок, спасибо! Ты мне очень помог, – поблагодарила растроганная мама.
И вот, приблизительно в это же время моя тетя вышла замуж за Святослава Николаевича Фёдорова. Она познакомилась с ним на приёме – Ирэн Ефимовна привезла к самому известному офтальмологу СССР свою тётю. Они посмотрели друг на друга и – как пишут в любовных романах – искра пробежала между ними. Это была любовь с первого взгляда. Сильная, всепоглощающая. Они прожили вместе 26 лет и были абсолютно счастливы. Она была для него всем – правой и левой рукой, правой и левой ногой, шеей и всё, что хотите. А он – голова.
И вот, когда они уже жили вместе, я все каникулы проводил на даче у Фёдорова. Правда, пару раз меня отправляли в пионерский лагерь. Но это было для меня тяжёлое испытание – ходить строем, гулять и спать по времени, купаться в море – по расписанию. Нет, это всё было не для меня!
Фёдоров, который заменил мне отца, всегда воспитывал во мне дух свободы, а в лагере надо было подчиняться правилам. Поэтому в лагерь я больше не ездил, а всё лето проводил на даче.
К летнему отъезду на дачу я начинал готовиться в феврале. Собирал в большую сумку всё необходимое для лета. Какие-то вещи для катания на лошадях, щётки для их чистки. Или химический конструктор. Я очень любил делать различные химические эксперименты.
На даче у Федорова было очень интересно. Во-первых, конечно же, это конюшня. Федоров обожал лошадей с детства. Поэтому, как только у него появилась возможность, завёл себе лошадей. На даче всегда было две лошади. Одна Фёдорова, другая – моя. Ну, условно моя, конечно. Когда-то на ней каталась Ирэн Ефимовна, моя тётя. И даже моя мама пару раз каталась.
С семи лет я самостоятельно чистил лошадей, ездил на них один, совершенно не боясь. И соседские дети – мои друзья – все наперебой тоже хотели со мной покататься. Однажды я поехал пасти лошадей в поле, где росла высокая трава. И конь по кличке Шах меня понёс. На нём не было достаточного обмундирования, а только недоуздок, которым остановить животное очень тяжело. Тем более, если тебе 7 лет! Я кричал, а он только быстрее
Однажды мы поехали кататься с Фёдоровым. Он увидел стог в конце поля и говорит: «Давай до стога наперегонки?» Ну, и помчались. И вдруг пошли кочки. Его лошадь споткнулась и припала на колено. Но, к счастью, не упала, а понеслась дальше. А вот Фёдоров упал. А моя лошадь продолжает скакать во всю мощь. Я оглянулся. Смотрю, он сидит и смотрит на меня. А я всё быстрее удаляюсь от него. Я ведь как размышлял – догоню коня Фёдорова и вернусь с ним к нему. Но мне никак не удавалось это сделать. А умные лошади побежали домой! Фёдоровская и за ней – моя. На полном скаку мы влетели во двор. Дома рассказал, что случилось. Тётя вскочила, побежала к нашему соседу и другу семьи, известному музыканту Сергею Леонидовичу Доренскому. Натягивая на ходу штаны, он озабоченно бормотал: «Вот так я и знал, что это добром не кончится». Мы на его машине поехали искать Фёдорова. А я и не помню, где он упал! Все поля вокруг совершенно одинаковые. Минут 40 ездили туда – сюда. Вдруг видим: Фёдоров идёт по дороге. И по всему его облику видно, что он очень зол. Первое, что я от него услышал:
– Ты меня предал! Бросил одного, упавшего!
Я в слезы.
– Я же за конём поехал, хотел вам коня привести!
Но он не слышал меня, ругался и ругался. Только через полчаса смогли объясниться. Тогда я твёрдо понял, что не должен НИКОГДА бросать человека в беде.
И снова вспоминаю прогулку на лошадях. Скорость развили хорошую. Вдруг впереди показалась большая лужа. Лошадь резко затормозила и шарахнулась вбок. А Фёдоров продолжал лететь вперед. Упал. И сразу выяснилось, что он вывихнул плечо. Когда встал, смотрю – нет плеча. Это, конечно, очень больно. Но на его лице не отразилось никаких эмоций. Сжал зубы. Заехали к соседу, тоже нашему другу и очень спортивному человеку Владимиру Иосифовичу Солонцову. О чём-то они переговорили, и вскоре проблема вывиха была решена. Владимир Иосифович подложил под мышку бутылку шампанского и хорошенько рванул руку. Плечо встало на место. Конечно, боль была нестерпимая. Но это нужно было делать срочно. Пока мышцы и связки горячие, вывих вправить легче. А когда остынут, уже только в больнице под наркозом. Дома плечо перебинтовали поплотнее, и вскоре он совсем забыл о том, что была такая травма.
Было у меня на даче ещё одно увлечение – старый катер.
Приехал как-то Фёдоров к себе на дачу, а у него на участке на прицепе стоит огромный катер. Старый. Наполовину сломанный.
– Что это? – спрашивает.
– Это катер соседа, дяди Володи. Но он старый и давно не спускался на воду, потому что сломанный. Дядя Володя говорит – починю катер, могу забрать себе…
– Ну-ну, – отвечает дядя. – А по глазам вижу – не верит, что у меня получится. – Дерзай!
Ух, как я обрадовался! У меня же была давняя мечта – иметь свой катер, чтобы кататься на водных лыжах. Я с энтузиазмом взялся за работу. Фёдоров с интересом наблюдал, но явно не верил в успех этого предприятия. Это меня немного задевало, поэтому я старался ещё лучше. Всё лето строгал, прибивал, пилил. Даже мышцы накачал, пока возился с ним. Всё-таки я сделал его! Считаю, что для 16-летнего паренька это очень неплохо.
И вот наступил торжественный момент, когда мы спустили катер на воду. И оказалось, что сам катер работал прекрасно, но на водных лыжах с ним кататься было невозможно! Катер был слишком тяжёлый и шёл довольно медленно, поэтому лыжник находился по колено в воде. Я тут же потерял к нему всякий интерес. Зато дядя Володя обрадовался, забрав его назад.
Как-то раз, когда мне было лет 12, Фёдоров у меня спросил:
– Хочешь сходить со мной в операционную? Посмотреть, как глаз оперируют.