Смотритель судьбы. Ключ к решению «неразрешимых» проблем

Эндрюс Энди

Заинтригованная Ивонна склонила голову набок.

– Продолжайте-продолжайте! – поторопила она.

– В большинстве своем люди не видят и не понимают, какую лепту вносят в улучшение мира, то есть они не способны измерить и подсчитать масштаб своего влияния в долгосрочной перспективе. Иногда нам только кажется, будто мы меняем мир к лучшему совсем немножко. Любое деяние имеет далеко идущие последствия, в том числе и доброе дело. Вот мы с вами минуту-другую назад беседовали о разных людях, которые совершили великие дела уже на закате лет своих. Вам знакомо имя Нормана Бурлага?

Ивонна помотала головой.

– Норману Бурлагу был девяносто один год, когда он узнал, что лично способствовал спасению двух миллиардов человек.

Ивонна всплеснула руками и недоверчиво ахнула.

– Два миллиарда?

Как такое возможно?

– Бурлаг скрестил рожь и пшеницу и вывел новый гибрид для выращивания в засушливом климате, – объяснил Джонс. – Нобелевский комитет, Фулбрайтовский фонд и многие другие специалисты подсчитали, что разработка Бурлага спасла от голода около двух миллиардов людей: в Центральной и Южной Америке, в Западной Африке, в Европе, Азии, на просторах Сибири и в юго-западных пустынях Северной Америки. И число спасенных растет с каждым днем.

– Невероятно! – вырвалось у Ивонны.

– Да, – кивнул Джонс. – Но самое невероятное в этой истории – что, несмотря на все почести и награды, которые получил Бурлаг… – Джонс оглянулся, будто опасаясь, как бы их не подслушали, – два миллиарда людей спас вовсе не он.

– Как так?

– А вот так. Я полагаю, что истинным спасителем был Генри Уоллес, вице-президент США при Рузвельте.

– Мне казалось, при Рузвельте вице-президентом был Трумэн, – подозрительно сказала Ивонна.

– Был, – согласился Джонс, – но, как вы прекрасно помните, Рузвельт переизбирался четыре раза и провел на президентском посту четыре срока. Первые два вице-президентом при нем был Джон Нэнс, на третьем – Трумэн, а вот на четвертом – Уоллес. И вот он-то своей властью создал в Мехико научную лабораторию, предназначенную исключительно для разработки гибрида ржи и пшеницы. Сам Уоллес, конечно, не знал, как вывести такой гибрид, но задача была поставлена, и он нашел и нанял молодого человека по имени Норман Бурлаг, который и возглавил лабораторию. Бурлаг получил Нобелевскую премию… и все же именно поступок Генри Уоллеса – вот что спасло два миллиарда жизней.

– Я ничего этого не знала! – воскликнула Ивонна. – Даже не помню этого вице-президента.

– Это ничего, – отозвался Джонс, – потому что я вот подумал – может, и не Генри Уоллесу мы обязаны спасением двух миллиардов.

Ивонна встрепенулась.

– Как – не Уоллесу? – спросила она.

Джонс потер подбородок и уставил взгляд в землю, над чем-то сосредоточенно размышляя.

– Может, два миллиарда жизней спас Джон Вашингтон Карвер… – он поднял голову и спросил: – Помните такого?

– Да, – быстро ответила Ивонна. – Арахис. Но разве он…

– Мало кто знает, что у девятнадцатилетнего студента Карвера в Айовском государственном университете был преподаватель по молочной промышленности, который позволял своему шестилетнему сыну каждые выходные совершать ботанические вылазки вместе с Карвером, – его лучшим учеником. Карвер очень сильно повлиял на малыша. Именно он дал шестилетнему Генри Уоллесу представление о том, как с помощью растений можно помочь человечеству, и таким образом сформировал его устремления и будущее. Правда, потрясающе? – спросил Джонс. – Я о том, как много времени Карвер посвятил арахису. Часы, месяцы, годы работы! Он разработал двести шестьдесят шесть продуктов, которые можно производить из арахиса, – и мы до сих пор ими пользуемся. А потом он занялся сладким картофелем, и разработал восемьдесят восемь способов его применения. – Джонс хлопнул себя по коленям. – И еще он написал трактат о сельском хозяйстве и внедрил в умы идею «сада победы».

Ивонна улыбнулась.

– «Сад победы» я помню, мы развели такой в свое время.

– Конечно, и такие сады разводили многие, – кивнул Джонс. – Их разводили даже в центрах крупных городов, и эти огороды прокормили значительную часть населения во времена Второй мировой войны.

– Но, если учитывать, сколько времени и сил Карвер положил на разработки вроде арахиса, сладкого картофеля и «садов победы», разве не удивительно, что часы, проведенные им с шестилетним Генри Уоллесом, в конечном итоге так существенно изменили мир!

– Удивительно, – пораженно согласилась Ивонна. – Итак, два миллиарда людей были спасены благодаря поступкам Джорджа Вашингтона Карвера.

– Гм… – Джонс покачал головой. – Не совсем так.

– Что?!

– На

самом деле важную и решающую роль сыграл фермер из штата Миссури, живший в местечке Даймонд, – сказал Джонс и заулыбался, потому что Ивонна подняла руки в капитулирующем жесте.

– Итак, в Даймонде, Миссури, жил да был фермер по имени Мозес, и была у него жена Сьюзен. Штат был рабовладельческим, но Мозес и его жена отрицали рабовладение. И это не нравилось тем чокнутым, которые ночами колесили по окрестностям и запугивали «чернолюбов», как они выражались в адрес сочувствующих темнокожим. И однажды в холодную зимнюю ночь эти молодчики совершили налет на ферму Мозеса и Сьюзен. Они сожгли амбар, застрелили несколько человек и утащили на расправу женщину по имени Мэри Вашингтон, которая не пожелала отпустить своего крошку-сына Джорджа. Мэри Вашинтгон со Сьюзен были лучшими подругами, поэтому Мозес оповестил всех соседей, и они собрались и стали думать и гадать, как вызволить Мэри и ее сынишку из плена головорезов. Решено было назначить с бандитами встречу, и уже через несколько дней о встрече договорились, и вот, холодной январской ночью Мозес оседлал вороного коня и отправился в Канзас, проделав путь в несколько часов. Там, на перекрестке дорог, он встретился с четверкой бандитов, которые прибыли конными, с факелами и в колпаках с прорезями для глаз. И Мозес обменял своего единственного коня на джутовый куль, который швырнули ему бандиты. Всадники ускакали, уведя его коня, и тогда Мозес упал на колени и развернул мешок. Ночь была морозная, пар белым облаком валил изо рта у фермера, а в мешке лежал голый и полумертвый младенец. Тогда Мозес расстегнул куртку и рубашку и положил малыша себе на грудь, чтобы согреть теплом своего тела, закутался поплотнее и пошел домой пешком! И всю дорогу он разговаривал с младенцем, обещал, что позаботится о нем и вырастит как родное дитя, и даст ему образование – в память о Мэри Вашингтон, которой, ясное дело, уже не было в живых.

Джонс пристально посмотрел на Ивонну, а та от удивления не могла вымолвить ни слова.

– В ту ночь фермер пообещал малышу, что даст ему свое имя. Вот так-то Мозес и Сьюзен Карвер усыновили маленького Джорджа Вашингтона. Вот и выходит, что два миллиарда людей спас фермер из Миссури.

Минуту-другую оба молчали. Потом Джонс поднял палец, словно его осенило, и шутливо начал:

– Хотя, впрочем, может быть… – Но заметил слезы на глазах у Ивонны и смилостивился. – Сами видите, дорогая моя, мы можем выстраивать эту цепочку хоть весь вечер напролет. Но важно другое: никому не дано понять, чей именно отдельно взятый поступок в конечном итоге спас два миллиарда человек от голодной смерти. Как далеко мы можем проследить эту линию в прошлое? – Джонс взял Ивонну за руку. – И как далеко в будущее мы можем заглянуть, чтобы определить, сколько жизней измените вы, моя красавица? Речь идет о еще не родившихся поколениях, на которые повлияют ваши поступки, действия, которые вы предпримете… прямо сегодня. И завтра. И послезавтра. И так далее.

Джонс перевел дыхание.

– Неважно, сколько вам лет, как у вас с деньгами и здоровьем, какого вы пола, расы, во что верите, в каком настроении пребываете, – все ваши действия и поступки имеют значение для человечества, сегодня и всегда, во веки веков.

– Спасибо! Спасибо вам, – едва слышно прошелестела Ивонна.

– И вам спасибо, прелестная барышня, – поднимаясь со скамьи, откликнулся Джонс. – Благодарю, что дали мне возможность побеседовать с вами и отдохнуть в таком прекрасном месте. – Он не спеша зашагал в западном направлении, к каналу.

«Но не будем отдыхать слишком долго, – донеслись до Ивонны его слова, когда сам Джонс уже скрылся во тьме ночи. – Время слишком драгоценно, а у нас еще много дел».

Глава седьмая

Сыновья забрались ко мне на колени. Первым заговорил старший, шестилетний.

– Мистер Джонс такой хороший!

– Да уж! – согласился я. Джонс только что ушел, проведя весь вечер с Полли, мальчиками и со мной. Как обычно, он отклонил приглашение переночевать.