Смотрители Перекрёстков
Шрифт:
Среди претендентов на руку и сердце матери Анфисы, был потомок ведьмы, который уже лет десять тому был вынужден покинуть отчий дом и уйти жить к людам.
Он не понимал, почему жизнь так несправедлива?! Почему он не может жениться на ведьме?! Почему ни одна из них не удостоила его даже взглядом за прошедшие десять лет?!
Разве он не красив?! Конечно, красив! Разве не приносит с охоты единолично убитого оленя?! Да вот же он, олень, только освежеванный и распространяющий аромат парного мяса на всю округу! Так в чем же дело?! Почему ему «дала от ворот поворот»
Ведьмы и сами не могли объяснить, чем же им не по нраву этот замечательный мужчина. Они просто знали, что избранник их должен быть из числа людов. И ни в коем случае не потомок ведьмы!
Но он, тот, кого произвела на свет мать-ведьма, не хотел смириться со своей судьбой. На девушек-людов он просто не обращал внимания, вызывая тем самым неприязненное отношение к себе у всей общины.
Уже в следующем году сын ведьмы выйдет из брачного возраста.
Уже в следующем году ни одна женщина, ни ведьма, ни людянка, даже не посмотрит в его сторону.
Этот год был последним, когда он мог создать семью.
Если бы мать Анфисы не достигла брачного возраста в этом году.
Если бы она уже успела найти себе мужа годом или двумя раньше.
Возможно, у этой истории и у этого Мира было бы совсем другое продолжение.
***
Сын ведьмы рвал и метал. Он был разъярен и не находил на кого или на что выплеснуть свою злобу.
А на залитой лунным светом поляне, старые ведьмы, собравшиеся со всей округи, вершили брачный обряд над матерью Анфисы и её избранником.
Сын ведьмы несся по лесу, как раненый лось, сшибая все на своем пути и не зная, кому причинить боль, хоть отдалёно напоминающую ту, что рвала и корёжила его.
Наконец, выдохнувшись окончательно, он упал под огромной разлапистой сосной и завыл от тоски и отчаяния.
Снова, как и в предыдущие разы, ведьма предпочла ему другого! И было бы кого! Невысокий хрупкий паренек с синими, как летнее небо, глазами, с мягкими светлыми кудрями, даже рядом не стоял с ним – жгучим брюнетом, косая сажень в плечах, с глазами, черными, как ночное небо.
Где были газа у этой тупой ведьмы? Где был её хваленый ум?! Разве может этот хлюпик дать ей здоровое потомство?! Творец! Куда ты смотришь?! Почему ты так несправедлив к достойным?!
Сын ведьмы вздрогнул, почувствовав, как чья-то рука гладит его по голове. Схватил за запястье непрошеного жалельщика, с силой дернул на себя, собираясь подмять и покалечить, если вражина окажет сопротивление.
Но ему на грудь, слабо ойкнув, упала юная девушка. Людянка.
– Чего тебе?! Поди прочь! – сын ведьмы оттолкнул девушку.
– Возьми меня в жены. Я давно тебя приметила, просто понимала, что с чарами ведьмы мне тягаться не дано, – девушка заглядывала в глаза сыну ведьмы.
Тот сел. Обхватил голову руками. Задумался.
Правда, раздумья его длились не долго.
Он встал, даже не подумав предложить помощь девушке, и зашагал туда, где веселились на свадьбе ведьмы его соплеменники. Обернулся:
– Что замерла?!
Девушка вздохнула, поднялась с земли и поплелась за своим избранником.
В эту ночь в селении был совершен брачный обряд над двумя парами.
Мать Анфисы и её муж, смеясь и радуясь приближающемуся утру, взявшись за руки, убежали в луга.
Сын ведьмы и его жена упали на мох под густой сенью ели.
Обе женщины понесли в ту же ночь.
***
Мать Анфисы не могла нарадоваться на своего ласкового и доброго мужа, который носил её на руках в полном смысле слова. Слава Творцу, хрупкость и малый вес ведьмы позволяли юноше, отнюдь не богатырского сложения, делать это без труда.
Жена сына ведьмы была рада тому дню, когда муж, приходя с охоты, просто заваливался спать, не избивая и не насилуя её перед этим. Женщина старалась быть нежной и ласковой, а когда это не имело никакого действия, увещевала мужа, говоря, что у них скоро будет ребенок. Но сыну ведьмы было наплевать и на жену и на будущего ребенка.
Мать Анфисы и жена сына ведьмы разрешились от бремени в один день.
– Как хочешь назвать дочь? – спрашивала юная ведьма, впервые ставшая матерью, у сияющего улыбкой мужа.
– Давай дадим ей имя Анфиса. Если ты не против, конечно.
– Хорошее имя, – улыбнулась юная мать: – Здравствуй, доченька! Здравствуй, Анфиса!
В этот же день, фамильяр ведьмы притащил откуда-то худого рыжего котёнка. Блохастого, со свалявшейся шерстью и вздутым от паразитов животиком. Принес и положил у колыбели, где спала девочка.
Мать Анфисы вздохнула:
– Какой неказистый. Впрочем, выбирать не нам, – подхватила котёнка и понесла во двор, где натерла отваром полыни, изгоняющим блох, дала попить отвар, умертвивший паразитов внутри, напоила парным молоком и отнесла в дом. Положила в колыбель, в ногах у дочери. Приказала:
– Охраняй и защищай не жалея живота своего!
Котёнок согласно мурлыкнул и уснул.
В этот же день сын ведьмы притащил домой щенка. Швырнул его в сенях на пол, буркнул жене:
– Корми. Будет сыну на охоте помогать.
– Ты бы хоть имя сыну дал, что ли, – обиженно проговорила людянка.
– Имя? – сын ведьмы задумался: – он люд? Вот и имя ему будет Люд! А псу имя будет – Соб.
***
Глава шестая
Год сменялся годом. Весна сменялась летом. Все счастливее была семья Анфисы. Все злобнее посматривал в их сторону сын ведьмы. Приходя с охоты, поев, он усаживал за стол напротив себя жену и начинал нескончаемую и неизменную «песню» о том, какие твари все ведьмы. Как они мешают жить простому люду. Как плетут против них, людов, заговоры. Как наводят порчу на баб, которые умирают в родах. Как отгоняют своим колдовством зверя вглубь леса. Итог этих сетований был один – проклятия в адрес матери Анфисы, которая его приворожила и не отпускает от себя уже сколько лет.