Смотрящий по неволе
Шрифт:
А бодрый Егор Кузьмич, швырнув за невостребованностью стопку грамот на пол, где уже лежала пачка желтых газет «Правда». Подъюлил к столу, на правах прежнего хозяина придвинул к себе пепельницу, зарядил в нее мятую бумагу и чиркнул спичкой.
Бумажка закорчилась в огне.
— Что это? — спросил Андрей, хотя ему было абсолютно пофиг.
— Членские взносы, — жизнерадостно отрапортовал старик и чихнул. И пока лиловые фамилии в ведомости выкаблучивались в огне, продолжил прерванную телефоном говорильню-мутотень, — Нелегкое дело вы затеяли, Андрей Юрьевич. Сметут вас, как пить дать,
Андрей только поморщился и от скуки уставился на корешки книг в распахнутом шкафу. Ленина пудов пять, а еще пятидесятитомный бородатый Карл Маркс и прочие классики. До сих пор, вот уже два года, они с Кузьмичом без особых свар делили кабинет. Теперь профсоюз оставался сам на сам. Андрей гадал, долго ли он, профсоюзный лидер нефтеперерабатывающего комбината, продержится. По всему выходило, что недолго. Не было у Андрюхи реальной силы удержать зубами завод от продажи американским буржуям. Богатые гады обложили профсоюз со всех сторон. Да и почти не профсоюз уже, человек двадцать верных осталось. И секретарша, которой три месяца не плачено. А ряды продолжают таять.
— …Как учили вожди, иногда разумно и отступить, — сказал уже стоящий на стуле и снимающий со стены знамя заводского парткома Егор Кузьмич, — Вам бюст Ленина оставить?
Тут с громогласным бабахом рассыпалось на тысячу острых осколков стекло. Конкретно — оконное стекло. И по вышарканному полу покатился залетный булыжник. Андрей только челюстями скрипнул.
Егор Кузьмич слез со стула, аккуратно свернул знамя и спрятал под зашмоняный пиджачок на груди. Примерил на предмет веса чугунный бюст Ленина и с сожалением вернул на место:
— А Ильича я вам оставлю. Ильич завещал бороться и не сдаваться.
Андрей хотел послать старика с его бюстом подальше. Но подумал, что от этого легче на душе не станет. И к тому же, вдруг враги от угроз перейдут к делу? Тогда тяжелый бюст пригодится — отмахиваться.
А шустрый партиец сгрузил в пепельницу следующую бумажку и снова поджег. Едкий дымок щекотнул ноздри. Ринувшийся в разбитое окно ветер развеял пепел по кабинету.
— Опять взносы?
— Черновик прокламации от девяносто первого года, — бесхитростно признался Егор Коммунизмыч, — Былое и думы.
Снова завизжал телефон. Андрей поднял трубку и положил назад, не слушая. Добрых вестей ему ждать было неоткуда.
Егор Кузьмич из ящика стола выгреб последнюю пыльную бумажку и тоже намерился сжечь. Но спички кончились, и он брезгливо принялся ее разглядывать — не сжевать ли, как истый конспиратор? Даже представить себе такое оказалось невтерпеж. Старик сплюнул на пол набежавшую горькую слюну и зашвырнул подальше бумажку, шут с ней.
— Не закажешь секретарше на посошок кофе приготовить? — неожиданно жалобно заклянчил Егор Комунизмыч.
— Ну, аукни ей, чтоб зашла, — вяло откликнулся Андрей. Кофе у него в закромах еще имелось. С полбанки. Ушлый партиец точно приметил. А вот на какие шиши вставлять разбитое окно, и вообще — стоит ли этим заморачиваться, профсоюз не знал.
— Аукну и заодно в нуждник сбегаю, — обрадовался, что выторговал халяву Егор Кузьмич, ведь все эти два года они харчевались
Кузьмич вышел, и через пару секунд зашла Надя. Вообще-то вторая, после жены, женщина Андрея. Верная до потрохов, Андрею ее даже иногда жалко становилось.
— Слышь, Надюша, кофе приготовь. Чашки помельче, чтоб этот хвост меньше времени мне голову морочил.
Надежда испарилась за дверью исполнять, и тут вместо Коммунизмыча на пороге появился совершенно другой человек. Не высокий и не низкий. Жилистый, с серым железом в глазах, с твердой горизонтальной линией губ.
— День добрый честной компании, — хрипло сказал гость. И хрипота эта была не от робости или наглости. Хрипота была от природы по жизни, — Меня зовут Сергей Храмов.
— Вы ко мне по какому вопросу? — зачем-то нагнал суровости на брови Андрей. Только разных посетителей ему не хватало. А может это уже реальные наезды начались?
— Так сказать: ободрить и обнадежить, — вдруг открыто улыбнулся гость, и без спросу сел напротив профсоюзного вожака. Впрочем, его движения выглядели не хамски, а как бы по свойски, — Не надо мне золотить ручку, яхонтовый, — весело забалагурил визитер и из правого кармана весьма приличного пиджака бухнул на стол нулевую колоду карт, — Ты не мне в глаза смотри, ты в карты смотри. Они тебе всю правду расскажут, про сегодня и про завтра, — гость заговорщицки подмигнул, — Ну что, погадать тебе, бриллиантовый, задаром?
Веселость гостя поневоле передалась Андрею. Челюсти перестали натягивать кожу на скулах. Действительно, что толку сидеть и кислые сопли жевать? Вот только…
— Вот только тут еще околачивается Егор Кузьмич? — неуверенно буркнул Андрей, по инерции держащий брови ежиком.
— Этот вздорный старик? Он не вернется. Ему мои ребята по соседству предложили посмотреть дешевую подпольную типографию — чтоб листовки печатать, и он не устоял, — и далее визитер вдруг стал совершенно серьезным, — Кроме того этот шляхтыч на тебя стучал направо и налево все эти два года. Думаешь, так просто он сегодня срыл? Ему американский пролетариат настоятельно посоветовал. Пришла пора, нехорошие дяди на завтра тебя гасить назначили. Так будем гадать?
— Будем! — решился Андрей Юрьевич, веря и не веря последней подсказке.
Гость ловко переплел и еще раз переплел из двух рук половинки карточной колоды. Снова на физиономии заиграла азартная улыбочка. Карты, будто сами собой, из ладони запрыгали на стол рубашкой вверх и выстроились на столе три по трое.
— Сначала прошлое. Прошлое пасмурно и туманно. Перестройка. Эйфория. — Сергей перевернул первые три карты картинками вверх, но излагал, совершенно на них не глядя, — Ну, работяги на радостях давай выбирать директора. Старого турнули на волне, и поделом турнули — проворовался, чуть репа от жира не треснула. И громче всех за то, чтоб прежнего директора турнуть, инженеришка один хрюкал — Эдуард Александрович Гусев. Пардон, это ноне он Эдуард Александрович, потому что выбрали его на место старого директора, а тогда он был всего-навсего Гусь Лапчатый. Завод распилили по акциям и каждому честному роботяге выдали пачку акций в соответствии с деяниями и заслугами их. Гадать дальше?