Смотрящий за Галактикой: Вступить в клан
Шрифт:
— Вы — преступники! — торжественно объявил крабовидный. — Вы — живете своей общиной! Мы не вмешиваемся в ваши дела! Вы сами по себе. Отребье. Преступники!
Ну вот, хоть какая-то информация, подумал я. Хоть что-то от моего слабоумного спутника. Значит, не лагерь, а поселение. Это интересно.
Мы взобрались на холм, и крабовидный остановился.
— Дальше ты сам! Преступник! — он махнул палкой, указывая мне направление. — Вон туда. Там преступники, твои собратья. Многие будут рады видеть тебя, потому что ты из клана! — И снова смешок.
Вероятно, это у него шутка такая, про то, что меня будут рады видеть. Похоже, сарказм. Интересно, он пытается меня запугать… или — действительно? То, что я относился к клану, может вызвать вопросы?.. Я решил подумать
— Иди, Ал Кес! Иди к своим! Или, если не хочешь — можешь сбежать! Может быть так будет для тебя даже лучше! Даже лучше! — продолжал юродствовать крабовидный. Признаться, его компания мне порядком надоела, и я безо всякого сожаления расстался с ним.
Спустившись с холма, я разглядел группку сооружений, скрывающихся в клубах пыли. Значит, мне туда. К товарищам по несчастью.
Первыми, кого я встретил, была группка существ, похожих на огромных хорьков, вставших на задние лапы. Одетые в какие-то неимоверные лохмотья, они прогуливались по «центральной улице» поселка ссыльных, и о чём-то оживленно беседовали. Впрочем, заметив меня, они мгновенно умолкли.
— Приветствую вас, — сказал я, подняв руку и повернув ее ладонью к «хорькам» — это было универсальное галактическое приветствие. Те некоторое время недоверчиво и пристально рассматривали меня, а затем, один из них поднял лапу и тоже произнес приветствие.
— Только прибыл? — спросил поприветствовавший меня хорёк.
— Только прибыл, — подтвердил я. Хорёк, удовлетворившись моим ответом, ненадолго задумался.
— Ваши — там… — сказал он, указав на один из домов.
Я не очень понял, о чём это он. Какие ещё ваши? То есть — мои? О чём и о ком вообще речь? Но расспрашивать было неудобно. Я решил пойти и посмотреть на этих «наших». Я поблагодарил хорька, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и вместе с тем — доброжелательно. Хорёк принял мои благодарности, ответив лёгким вежливым кивком. Я отправился к дому, на который он указал.
Что же, хорёк действительно не обманул… Потом я сошёлся с этими существами несколько ближе. Они все оказались повстанцами из какого-то полуфеодального космического захолустья. Эти ребята были натуральными фанатиками, борцами за идею и за всё хорошее против всего плохого. А так, вообще — довольно приятные ребята, мечтающие о всеобщем счастье. Для своих сородичей, разумеется, на прочих, по их мнению, всеобщего счастья могло не хватить. Но я отвлёкся. В доме, на который указал хорёк, действительно оказались «наши». То есть, существа гуманоидного типа. В бараке — а это был самый натуральный барак — их было несколько десятков. Убийцы, грабители, пираты и прочий честной народ. Когда я зашел в этот барак в первый раз… это было довольно сложно описать. Во-первых, там пахло. Даже человеческие запахи человек иногда не в силах вынести. А здесь — очень небольшое пространство, на котором очень большая концентрация не очень опрятных существ… Букет нечеловеческих запахов. Новоприбывшему всегда было немного сложновато привыкнуть к царящей там атмосфере.
Во-вторых, собравшийся контингент. Я уже говорил, что это всё были не самые лучшие представители своих рас. Совсем не самые лучшие. Там были существа агрессивные, взрывные, а некоторые и вовсе казались безумными.
Впрочем, встретили меня довольно учтиво. Предложили воды, что было по здешним меркам формой максимальной приязни. С водой здесь было плохо. Мягко говоря. Вообще, вода была своего рода местной валютой. Имея канистру воды, литров в десять, ты считался практически богачом. Я не без внутренней дрожи принял угощение. И не ошибся — от нескольких глотков меня здорово замутило, но я старался не подавать виду — ударить лицом в грязь перед новыми знакомыми, с которыми мне бог знает сколько времени провести под одной крышей — как-то нехорошо…
Потом меня хорошенько рассмотрели, и поинтересовались — откуда я сам. Я честно сказал, что с Земли. Что интересно, ответ полностью удовлетворил моих новых знакомых, которые, безусловно, ни о какой Земле отродясь не слыхивали!
В общем, кое-как познакомились. Мне выделили полку —
— А если он сбежит и погибнет в степи? — спросил я как-то украдкой у Киу. — Или его убьют здесь в потасовке? Бессмертие ведь не спасает от гибели.
— Его уже пару раз убили, — сказал Киу, улыбнувшись. По-видимому, этот факт казался ему забавным. — И раза два он сбегал и гибнул в степи, всё как ты говоришь, Ал.
— Но я не понимаю! — воскликнул я шепотом. — Если его убивали и он умирал в степи, то почему тогда он здесь?
— Копия, Ал. С приговоренных к такому — снимают копии. И сохраняют. Если приговоренный гибнет, то активируют копию. Получается точно такой же Нун, как тот, что погиб. До последнего атома, Ал. И он продолжает сидеть здесь. Если снова гибнет, то снова активируют копию. И так можно до бесконечности! Так что, — Киу перешел на шепот, — этот Нун имеет все шансы отбыть свой срок. Вечность.
Я тогда подумал, что именно такое наказание, а никакую ни смертную казнь, следует считать высшей мерой. Я поделился своими соображениями с Киу, и тот сказал, что так и есть. Самое жестокое это вечная ссылка. Вечно собирать джу, жить в бараке и питаться той дрянью, что посылают нам крабовидные, страдать от недостатка воды и всех здешних неудобств и знать, что это не кончится никогда… это жестоко. Впрочем, в этом наказании есть изрядная доля формальности. Если бессмертный гибнет, то для себя самого он всё же гибнет. А копия — это всего лишь копия, это больше соблюдение некоего ритуала.
Глава 19
Поселение, в которое меня сослали, было чертовски скучным местом, скажу я вам. Две дюжины бараков посреди степи. Больше пяти сотен существ из разных концов галактики. Они были преступниками, да. В той или иной степени. По крайней мере, те, кто их осудил в этом не сомневались. Действительно, у многих из них был довольно скверный нрав. Они были дурно воспитаны, многие — откровенно злобны, скоры на расправу и опасны. Некоторые казались совершенно безумными. И я, обыкновенный землянин, попал в эту живописную и пёструю, а ещё — весьма опасную компанию. К слову, гуманоиды составляли здесь явное меньшинство и предпочитали держаться вместе. Это было оправданно, потому что убогий и однообразный быт и дурной характер части обитателей поселка способствовали многочисленным конфликтам, которые порой вспыхивали по самому пустячному поводу, а то и вовсе без него. Зачастую такие конфликты оканчивались массовым побоищем — стенка на стенку с подручными средствами.