Смотрю на Божий мир я исподлобья…

Губерман Игорь Миронович

* * *

Давно везде всегда со мной,лаская дух и глаз,мой дивно лёгкий, надувноймифический Парнас.

* * *

Терпел я всякое от нечисти(я был из лохов и тетерь),но думал я о человечествегораздо лучше, чем теперь.

* * *

С утра проснусь, ополоснусьи закуривши после чая,опять живу, ни мразь, ни гнусьвокруг

себя не замечая.

* * *

Старость – удивительный сезон:дух ещё кипит в томленье жарком,жухлый и затоптанный газонкажется себе роскошным парком.

* * *

Я в любое время сутокпо влеченью организмапобеждаю предрассудоко вреде алкоголизма.

* * *

В тёмной чаще житейского леса,где глухое царит бездорожье,наущение мелкого бесаочень часто похоже на Божье.

* * *

Беда моя безжалостно крута —ужели это старость виновата? —куда-то испарилась доброта,ушло великодушие куда-то.

* * *

Дожив до возраста седини видя разные прогрессы,я понял: Бог у нас – едини только очень разны бесы.

* * *

На кепку мне упал комоки капля тронула ресницы:не всё, что с неба, шлёт нам Бог,довольно много шлют и птицы.

* * *

Дьявольски спешат часы песочные,тратя моё время никудышное,стали даже мысли худосочныечахнуть от шуршания неслышного.

* * *

Всегда заметно светлое мерцаниенад сумраком, безвыходно сплошным,трагическое миросозерцаниемне кажется поэтому смешным.

* * *

Есть такие слова в русской речи,так воздействие их благодатно,что легко выпрямляются плечии душа улыбается внятно.

* * *

Нахохлившись, как куры на насесте,живём, грустя об участи своей,однако пригорюниваться вместемы стали много реже и трезвей.

* * *

Смерть не минуешь, очевидно,я скоро кану в никуда,и лишь порой весьма обидно,что умираешь навсегда.

* * *

Какая бы ни мучила забота,и старость нынче как ни тяжела,я всё благодарю того кого-то,чья лёгкая душа во мне жила.

* * *

С утра я угрюмо и тупо сижув ленивой тиши кабинетной,но писчей бумаги теперь извожуне более, чем туалетной.Я

понял нынче утром за кефиром,что, полные намерений благих,не тайные евреи правят миром,а тайно правят миром жёны их.

* * *

В этой жизни я где только не был,и куда б ни занёс меня случай —под безоблачно солнечным небомнад евреем сгущаются тучи.

* * *

Мы видим по-иному суть и связь,устав и запредельно измочалясь.Кудрявые не знают, веселясь,того, что знают лысые, печалясь.

* * *

Из ночи лёгкая прохладасошла ко мне, и в полуснеподумал я, как мало надоуже от жизни этой мне.

* * *

На кладбищах висит очарование,несущее томительную ясность,что жизни этой краткой дарование —пустяшная случайная прекрасность.

* * *

Живя уже у срока на пороге,ложусь на свой диван во всю длинуи думаю, вытягивая ноги,что скоро их и вовсе протяну.

* * *

Нет, я ни глубоко, ни далекосмотреть не помышлял. Играл в игру.Зато легко дышал и жил легко,а если даст Господь – легко умру.

* * *

По смерти мы окажемся в том месте —и вида и устройства неземного,—где время и пространство слиты вместе,и нету ни того и ни другого.

* * *

Когда, слова сказав убогие,приму я смертную остуду,меня помянут рюмкой многие,а я уже непьющий буду.

* * *

Чувствуя, что жить не будешь вечно,тихо начиная угасать,хочется возвышенное нечтомелом на заборе написать.

Постскриптум через много лет

* * *

Мы уйдём, оставаясь в потомках,а они – до поры, что устанут —в комфортабельных новых потёмкахвыживать и надеяться станут.

* * *

Город мой – столица трёх религий,между ними – длинный интервал,все они основаны на книге,что Творец евреям диктовал.

* * *

Вот ведь чудо: в мерзкие, промозглыегоды ядовитые и душныев головы – крутые и безмозглыемысли вдруг являлись непослушные.

* * *

Повсюду так непрочно, зыбко, шатко,что ясно слышен шум годов лихих,у варваров известная повадка —отсюда и прозвание у них.