СМС-загадки от Бабы Яги

Тёмкин Николай Михайлович

Но он не запропастился. Поймав рукой ветку деревца, каким-то чудом выросшего на отвесном утёсе, следователь остановил своё падение и – о счастье! – нащупал ногами небольшую каменистую площадочку. Стоять на ней было не очень удобно, но не о комфорте речь: наконец можно прийти в себя и оглядеться.

Наверху – безмятежное синее небо. Слева – слегка шероховатая поверхность вертикальной скалы. Вниз смотреть не хотелось до ужаса, Алёша и не стал. Справа – совсем близко, чуть дальше вытянутой руки – узкий каменный выступ, вроде маленькой

полочки, а на нём – какой-то шерстистый клубочек с порывисто вздымающимися боками.

– Маруся? – не веря собственным глазам, спросил следователь.

Комочек вытянулся, насколько это было возможно на крошечном уступе, блеснули широко раскрытые глаза, ещё отуманенные страхом.

– Алёша! – откликнулась кошка. – А я уж решила.

– Здорово мы с тобой влипли, – прервал помощницу Алексей, – но не будем отчаиваться. Как-нибудь выберемся.

Как-нибудь. Как? На первый взгляд, положение казалось совершенно безнадёжным. А на второй? Следователь решил осмотреться ещё раз. Наверху – безмятежное синее небо. Слева.

Слева, на чуть выступающем из скалы камне, примостилась маленькая птичка, зеленоватая, с жёлтой грудкой и чёрной шапочкой. Удивительно подвижная, она ни секунды не могла сидеть спокойно, подпрыгивала на своем камешке, крутила любопытной головой. «Наверное, чиж», – вспомнив уроки биологии, предположил Алёша.

– Удивительные чудеса творятся, – пробормотал Чиж, взъерошив пёрышки. – Летучие мыши в горах встречаются часто, а вот летучие кошки. Первый раз вижу.

Маруся потянулась лапой по направлению к птице.

– Но-но, – остановил её Чижик, – ты не очень-то!

– Не бойся, – успокоил птичку вжавшийся в утёс Лёша, – Маруся – кошка смирная, домашняя, пернатыми не особенно интересуется.

– Я и не боюсь, – ответил отважный Чижик. – Нет здесь у неё простора для манёвра. Маруся, значит. А ты кто?

Решив, что официальное представление было бы в сложившихся обстоятельствах неуместным, следователь по особым делам Алексей Попов отрекомендовался как можно проще:

– Лёша.

– Летучие кошки, летучие Лёшки, – уже совершенно фамильярно затараторил Чиж. – Нет, честное слово, в Лукоморье не соскучишься.

– Ты местный? – поинтересовался следователь, и в нелёгком своём положении не забывая об основных обязанностях.

– Ну, не то чтобы совсем. Я вообще-то в городе проживаю: улица Чижевского, восемь, квартира сорок четыре. Сюда прилетел развеяться, помузицировать. А то дома соседи ругаются: шумно, говорят.

Чижик когтистой лапкой достал из-под крыла (видимо, был там у него специальный кармашек) губную гармошку и, ловко перехватив её клювом, завёл залихватский мотивчик: «Трам-пам-ля-ля!»

Пока звучала музыка, Алёша непрерывно и сосредоточенно шевелил безмолвно губами, потом стал загибать пальцы, словно

что-то подсчитывая, и чуть не сорвался из-за этого в пропасть, но в последний момент успел снова вцепиться в ветку деревца. «Наверное, временно лишился рассудка из-за всех ужасных происшествий, – испугалась Маруся, – а тут ещё эта несносная птица со своей пищалкой.» – Она так яростно замахала на Чижа лапой, что тот снялся с места и перелетел подальше.

«Трам-пам-ля-ля!» доносилось теперь еле-еле.

– Двадцать девятый, – негромко сказал следователь помощнице, – понимаешь?

– Не очень, – призналась та.

– Да ты вспомни стихи, их мама обожает и часто вслух наизусть декламирует: «Жили в квартире сорок четыре.»

Кошка в раздумье нахмурила лоб и представила себе Варвару Анатольевну – как она пыль вытирает с буфета, чашки и блюдца звенят, а голос Варварин звучит радостно и весело: «Жили в квартире сорок четыре.»

– «.сорок четыре весёлых чижа!» – воскликнула Маруся.

– Молодец! – похвалил её Алёша. – То-то и оно: «.Чиж – судомойка, чиж – поломойка.»

– «.чиж – огородник, чиж – водовоз.»

– Ну да, каждый каким-нибудь своим делом занимается. Так вот: пока наша птица музицировала, я подсчитал, что на гармони играет двадцать девятый чижик из сорок четвертой квартиры. Я-то ещё всегда удивлялся: как же это, ведь чижи птицы мелкие, а гармонь – инструмент довольно громоздкий.

– А она оказалась губной! – не отставала от Алёшиных мыслей Маруся.

– Всё отлично сходится, – подытожил следователь. – Хорошо бы нам эту музыкальную птицу обратно вернуть, для более подробного разговора.

– Попробуем, – сразу поняла задачу Маруся и крикнула сладким голосом: – Лети сюда, милый чижик! Нам твоя музыка очень нравится, а издали слышно плоховато. Я лапами махала в том смысле, что аплодирую, честное слово. Больше не буду.

Долго губного гармониста уговаривать не пришлось. Он вернулся и выдал на своей гармошке заливистую трель: «Трам-пам-ля-ля!»

– Замечательно! – оценил качество мелодии Алёша. – А скажи, не бывало ли такого, чтобы ты пропадал?

Чижик вынул инструмент из клюва, заложил в кармашек под крыло и отрицательно закачал головой:

– Вот уж чего не было, того не было. Не из таких я, чтобы пропадать. Как начну в гармошку дуть, соседи говорят: «Да пропади ты пропадом!» А я им назло – ни в какую.

– А вот Баба Яга сообщает… – разоткровенничалась было Маруся.

– Что Баба Яга? При чём тут Баба Яга? – зачастил, не дослушав, Чиж. Разволновавшись, он снова снялся с места и, быстро-быстро махая крылышками, завис напротив Маруси – в некотором, правда, отдалении. – Ну видел я недавно твою Бабу Ягу. На болоте. Я иногда здесь музицирую, иногда – там. Поболтали немножко о том, о сём.